Михаил Шишкин отказался ехать на нью-йоркский книжный салон в составе делегации русских писателей. Весь фейсбук кипит страстями, и среди осудивших Шишкина обнаруживаются не только тролли на зарплате, но и вполне нормальные люди. В самом деле, есть о чем спросить: непонятно, почему в прошлом июне было можно, а в этом году уже нельзя? Запретили ли участникам российской делегации критиковать власть? И вообще — Шишкин теперь только на книжные выставки не ездит или вообще прекращает все сотрудничество с российскими властями, включая, скажем, получение будущих премий? Вопросов много, но то и дело раздается «это он для пиара», «у него роман в Америке выходит, это он для рекламы» и так далее.
Этот довод нам хорошо знаком. Скажем, Гюнтер Грасс написал антиизраильское стихотворение, Акунин взял интервью у Ходорковского, а Чулпан Хаматова призвала голосовать за Путина: всегда найдется кто-то, кто закричит «пиар!»
Между тем, любые публичные выступления есть пиар или часть public relations, пиара: будь то речь на вручении премии, открытое письмо или статус в фейсбуке. И потому обвинять в «пиаре» — это, с одной стороны, тавтология, а с другой — свинство. Потому что, говоря «это все для пиара», мы предполагаем, что когда писатель говорит «спасибо» за премию, отказывается от поездки в Нью-Йорк или, скажем, постит котика, то он поступает так для каких-то тайных целей, а не потому, что хочет поблагодарить, отказаться от поездки или порадовать всех котеночком.
Мне кажется, это тупиковый путь. Более того, подобный подход на руку политтехнологам и лжецам. Давайте будем исходить из презумпции искренности — даже если кто-то высказал мысль , с которой мы не согласны. Давайте признаем, что Гюнтеру Грассу в самом деле не нравится политика Израиля, Акунину в самом деле интересно про Ходорковского, а Шишкину действительно неприятно представлять российское государство.
И еще одно. Писательство — трудная и одинокая работа. Писатель, как правило, говорит от лица своих героев, а если в кои-то веки решает выступить от своего лица, то становится особенно уязвим. Так что стоит ему поверить — как минимум пока не выяснится, что он уже не писатель, а политик.
Одним словом, давайте доверять друг другу.
