Как-то неожиданно оказалось, что в России теперь едва ли не каждая новость становится политической.
Вот, например, собрались тут в Доме Союзов полторы тысячи человек для создания «Родительского всероссийского сопротивления». Собрались, чтобы противостоять внедрению ювенальных технологий в жизнь. А к ним неожиданно пришел президент и высказался, кроме прочего, по поводу новой программы школьного образования. В частности — школьного стандарта по литературе. Высказался в том смысле, что современная литература — вещь хорошая и что ее надо обязательно изучать, но «вместе с тем, когда из обязательной школьной программы исчезает Куприн, Лесков, Алексей Толстой, если исчезает "Медный всадник" Пушкина, "Дама с собачкой" Чехова и "Человек в футляре", исключаются стихи Ахмадулиной, Высоцкого, Окуджавы, то, конечно, возникает вопрос – а почему?».
На вопрос этот, между тем, ответил Борис Ланин. Зайдите по ссылке, там есть, на что посмотреть: и дезинформированный президент, и Зюганов, включивший Пелевина и Улицкую в список «эмигрантов, диссидентов или “лютых протестников”…», и неприличные для образованного человека заявления Всеволода Троицкого, в частности вот эта восхитительная паранойя: «…вряд ли пристойно включать в программу, например, О.Э. Мандельштама и И.А. Бродского, ангажированные издания книг которого начинают превосходить масштабы издания всех мировых классиков. Так ему “делают имя”. Кто? Оставим вопрос открытым…»
Понятно, что вопрос лучше оставить открытым, потому что прежде чем задумываться, кто «делает имя» нобелевскому лауреату, придется сначала вспомнить, кто ему делал биографию, а потом, не дай бог, еще окажется, что и Нобелевская премия — тоже происки мировой закулисы с целью подорвать всю отечественную духовность разом.
Методисты со своим письмом, конечно, проигрывают по силе эмоционального накала озабоченной думской общественности, но в том, что касается фактов, очевидно выигрывают: Пушкин и Чехов на месте, да и прочих тоже никуда, оказывается, не исключили, считая и многострадального поэта Рубцова, который всем как-то внезапно стал ужасно дорог.
Короче говоря, если до сих пор казалось, что вся красота мира — в интерпретациях, теперь постепенно выясняется, что красота — красотой, а без здравого рассудка и фак факт-чекинга вся красота мгновенно превращается в анекдот из серии «Доктор, где вы берете такие картинки?».
