<Действие «Моста шпионов» разворачивается в 1966-м году>.
Мне тогда было 10 лет, пацан совсем. Но все равно многое помню — детская память более цепкая, чем у взрослых. Нам в головы тогда дома и в школах методично вдалбливали, что на краю земли есть Советы и что красные — наши враги. Мол, все они там плохие ребята, помешанные на войне.

Том Хэнкс, актер

Первый раз я увидел компьютер, когда мне было десять или одиннадцать. Тогда еще никто не видел компьютера – лишь в кино. Это были такие большие коробки, где информация почему-то хранилась на магнитной ленте. Так обычно представляли себе компьютер – с разными лампочками и все такое. И никто не видел тех загадочных и тайных устройств, которые работали за фоном из лампочек. Поэтому посмотреть на компьютер и попользоваться им тогда было большой честью.

Стив Джобс, изобретатель и предприниматель

Я прочитал «Мастера и Маргариту», когда мне было 10 лет. Я не понял ничего, но я что-то почувствовал. У детей очень развито чувствилище. Если они что-то не понимают, они чувствуют, что есть нечто, нечто привлекательное, нечто харизматичное.

Борис Акунин, писатель

Когда мне было 10 лет, я сказал своему отцу, что хочу стать профессиональным музыкантом. Он усадил меня рядом и рассказал о положительных и отрицательных сторонах этой профессии. Он объяснил, что это непростой путь, и от меня потребуется преданность. Когда я ответил, что я готов заняться этим серьезно, он попросил своего хорошего друга Алекса Акуню, смог бы я брать у него уроки, и так я начал с ним заниматься, когда мне было 10 лет.

Эйб Лабориэл, музыкант

У меня была целая коллекция космических пришельцев. Позже я узнал, что они назывались «Пришельцами Миллера». Я оттолкнулся от того, что они были с какой-то другой планеты, например, с Марса или с темной стороны Луны — мне этого было вполне достаточно. Я дал всем им имена и решил, что это банда космических пиратов. Один пришелец был мозгом всей операции, другой — лейтенантом. Третий отвечал за пытки. В коллекции был маленький пришелец, который держал в руке странное оружие, которое напоминало мне дрель, поэтому я подумал: «Этот парень, должно быть, отвечает за пытки». У них было странное оружие и всякие интересные штуки, поэтому я выдумал различных персонажей из их мира и стал сочинять их приключения — приключения этой шайки космических пиратов. В то время мне было лет девять-десять.

Джорж Мартин, писатель

Я начал читать <комикс про судью Дредда>, когда мне было 10 лет или около того. Я сразу увлекся им, хотя предназначался он в большей степени для старшего возраста. Многое в нем я просто не понимал тогда, но меня это не смущало. Я воспринимал его как фантастическую историю полицейского из будущего, совершенно не осознавая, что там были скрыты подтекст, сатира, политические комментарии. Все это я начал понимать, когда повзрослел и все стал перечитывать, открывая для себя новые стороны комикса.

Алекс Гарленд, продюсер «Судьи Дредда»

Когда мне было десять лет и только что кончилась война, мать разбудила меня ночью и сказала: «Слушай: это по радио концерт Вилли Ферреро, "Полет валькирий" Вагнера, всю войну у нас его не исполняли». Я ничего не запомнил, но, наверное, будить меня ночью тоже стоило бы чаще.

Михаил Гаспаров, ученый

В медицину меня привела драка и осложненная травма челюсти. Мне было десять лет, четыре часа я пролежал на операционном столе, несколько дней в реанимации с заражением крови, три недели в палате. Тогда я будто заново родился, и в этой моей второй жизни я уже твердо хотел быть врачом, спасать людей, как спасли меня. Но стоматологов боюсь до сих пор.

Владимир Носов, хирург-онколог

Когда мне было десять лет, с командой из Сургута мы ездили на российский финал «Золотой шайбы». На том турнире все участники заполняли анкеты, где на вопрос, кем я хочу стать, я написал: «Играть в сборной СССР и стать пожарным». Вот такие мечты были. Мне эту анкету несколько лет назад передал тот самый тренер, который занимался со мной в Сургуте.

Равиль Гусманов, хоккеист

Я страстно полюбил литературу, когда мне было десять лет. Моя мама была библиотекарем, но до поры до времени книги казались мне скучными. Я любил только комиксы! Но внезапно одна книга поразила мое воображение. Это был «Грозовой перевал» Эмилии Бронте. С тех пор все летние каникулы я проводил не на пляже, а сидя в библиотеке и читая запоем. В десять лет ничего не боишься, и я без колебаний устраивал эти книжные марафоны. Помню, что читал подряд «Войну и мир» Толстого, «Воспитание чувств» Флобера, «Постороннего» Камю… Из любви к чтению и родилось желание писать самому.

Гийом Мюссо, писатель

Когда мне было десять лет и я жила в Бостоне, мы с мамой посетили спектакли Нью-Йорк Сити Балета – «Четыре темперамента», «Шотландская симфония» и «Вальс». Уже тогда я танцевала и мечтала стать балериной, поэтому после представления, находясь под впечатлением, я сказала маме: «Я хочу танцевать у того хореографа, который поставил эти спектакли». Конечно, я говорила про Баланчина, и тогда он был еще жив. И с тех пор моей целью стало попасть в его труппу.

Сандра Дженнингс, балетмейстер

<Во время сцены с поцелуем> я думала, что это будет грубо и что я заражусь от Брэда Питта венерической болезнью — ведь мне тогда было 10 лет.

Кирстен Данст, актриса

Мистер Бин на самом деле такой большой ребенок. Взрослый человек, конечно, не может себе позволить так себя вести. На самом деле я был таким, когда мне было 9 или 10 лет.

Роуэн Аткинсон, актер

Помню, как смотрел «Скуби-ду», когда мне было 10 лет, и мне было невероятно скучно. Сначала мне понравилась идея, что группа подростков будет разгадывать тайны, но потом в первой серии выяснилось, что монстр — это парень в маске, во второй — парень в маске, в третьей — парень в маске. Я думал: «Что они, совсем за дураков нас держат?!»

Алекс Херш, создатель мультсериала Gravity Falls

Я вырос в маленькой датской деревушке. Я помню, что когда мне было 10 лет, учитель говорил мне, что я талантлив и очень хорошо играю. Я так гордился собой, — хотя сейчас я уверен, что он это говорил каждому в классе.

Николай Костер-Вальдау, актер

Я посмотрел Хичкока, когда мне было 10 лет, и не стал маньяком, — это, кстати, о волшебной силе искусства. Просто некоторые люди до сих пор склонны считать, что, если человек смотрит фильмы с насилием и убийствами, он сразу станет убийцей — и так далее. Ничего подобного: я смотрел все американские вестерны с раннего детства, Хичкока смотрел, всех «Дракул», которые были в то время — и я стал пацифистом.

Сергей Воронов, музыкант

Первое мое соприкосновение с детьми-сиротами было в детстве. Я ненавидел пионерские лагеря, куда меня почему-то с маниакальной настойчивостью родители каждый год на месяц отправляли. С первого дня я считал, сколько до конца смены осталось. Со мной в одном отряде были детдомовские дети. И это были «плохие ребята». Они курили, они плохо были одеты, от них плохо пахло, они плохо себя вели, и вообще мы на них смотрели как на людей второго сорта. И я очень четко помню свое впечатление. Мне было лет, наверное, десять или, может быть, одиннадцать. Я помню, что, когда случился родительский день, ко всем приехали родители: с гостинцами, с подарками. Конечно, ко мне приехали бабушка, дедушка, мама, папа с пирожками, всякими вкусностями, блинами и так далее. Я помню, что не мог уже в себя это все впихнуть. А я видел, что к этим ребятам приехал дядечка. Я совершенно точно помню, что он приехал к ним с какими-то пакетиками, в которых было по одному апельсину и по одной пачке печенья «Юбилейное». И мое чувство было… Сейчас стыдно признаться, но оно было таким, что я подумал: «Ну, так им и надо! Вот они такие плохие, пусть это и съедят. А у нас вот какие тут просто царские столы». Но первой мне мама сказала, что надо обязательно с ними поделиться, потому что: «У них, видишь, ничего нет. Поделись!» Я помню, что я с отвращением понес свои пирожки, которые с радостью съел бы или поделился со своими друзьями. Но я понес этому мальчику. По-моему, не получив от него никакого «спасибо», никаких эмоций, это было все совершенно безрадостно. Но! Что произошло дальше? Дальше вдруг ко мне пришла одна мысль, очень ясно и очень точно, я ее запомнил на всю жизнь. Я понял, что я-то досчитаю до конца смены 14 дней и вернусь к своим игрушкам, к себе домой, к своим маме с папой, а у этих ребят смена не закончится никогда.

Армен Попов, создатель Федерального банка данных о сиротах и детях без родителей

<Моя опасная жизнь> началась с того, что я расхотел ходить в школу. Мне было десять лет. Я с большей охотой торчал на улице, играл с другими и... шатался. Тогда было полно американцев, я продавал им пиво, водил их к проституткам. И зарабатывал деньги. <> Под каждым домом в моих переулках стояли проститутки.


Сальваторе Стриано, бывший член Каморры