Киф не приходит сразу – он выжидает. Вот вы освоили уличный иврит — он сидит тихо. Вот вы обнаружили, что понимаете слова популярных песен — он не спешит. Вот вы научились ругаться, торговаться, отшивать рекламных агентов и называть Биби и Сару «Биби и Сара» — он медлит. И вот, на второй год пребывания в Израиле, вы выносите мусор и встречаете на лестничной клетке соседку. Между вами завязывается бодрый и доброжелательный разговор, вы что-то живо обсуждаете, смеетесь и вдруг — что это было? — киф обрушивается на вас во всей своей неотвратимости.
«Тави киф», תביא כיף (или, как сейчас говорят, «тави чиф») — это знакомое нам «дай пять». Непонятно только, почему я не припомню, чтобы до приезда в Израиль кто-нибудь обращался ко мне с этим жестом. Наверное, потому что киф — это все-таки что-то неуловимо другое.
В первый раз это выглядит так: к вам, словно метеорит в блокбастере, летит, стремительно приближаясь, чужая ладонь. Разница только в том, что у тех, киношных чуваков за пультами, есть в запасе полдня, чтобы подготовиться к метеоритам, а у вас нет и секунды. Наконец вы понимаете, что эта летящая ладонь должна столкнуться с вашей. Это теоретическое осознание кифа — первый шаг на долгом пути. Беда только в том, что ваш первый киф безнадежно упущен. Соседка, натужно улыбаясь, уходит к себе, а вы продолжаете спускаться по ступенькам, бормоча: «Расскажи мне, как звучит хлопок одной ладони».
Между тем предположим, что ваша успешная абсорбция продолжается. Вы нашли работу и хорошую школу для детей, вы член родительского и домового комитетов, вы читаете газеты, вы неплохо во все здесь врубились, но вот только киф остается не то черным провалом, не то белым пятном. Какая разница чем, если вы по-прежнему трагически к нему не готовы.
Существует несколько сценариев развития беседы, приводящих к кифу:
1. Полное совпадение мировоззренческих концепций, приводящее к одновременному желанию собеседников закрепить его неким жестом.
2. Частичное несоответствие мировоззренческих концепций, которое собеседники хотят слегка сгладить и нейтрализовать.
3. Одновременное осознание собеседниками абсурдности и непостижимости мира, требующее немедленного их объединения перед лицом Хаоса.
Должна признаться, что глубокое знание теории ни разу не помогло автору этих строк достойно принять киф. Десятки упущенных кифов тревожат меня, как теннисиста — упущенные мячи. Увидев летящую на меня ладонь, я обнаруживаю, что руки у меня заняты сумками, или ключами, или телефонами, или — вот это настоящий кошмар — скомканной салфеткой. В этой вечной неготовности мне уже видятся какие-то глубокие символические смыслы, но, в самом деле, не ходить же без сумки.
Недавно я пошла заниматься в спортивный зал. Сперва хотела позвать туда кого-нибудь из подруг, за компанию, но поняла что зумба — одна из тех вещей, которые человек — как рождение или смерть — должен проходить в одиночку. Я устраиваюсь в уголке, тренерша мелькает где-то далеко впереди, я на нее даже не смотрю — зачем расстраиваться. В этой южной пляжной музыке у меня есть уже любимое место, где мелодия внезапно стареет и оглядывается на саму себя откуда-то издалека, улыбается, показывая розовые беззубые десны, — покладистая, тихая.
Но потом ритм сменяется, в мое мирное покачивание на волнах врываются крики тренерши. Собственно, эти азартные вопли и побудили меня когда-то прийти в этот зал. Я слышала их, когда проходила мимо, и уловила в них некое требование к женской доблести — так старые негритянки в медицинских фильмах кричат: «Тужься», и так они же, в ковбойских фильмах, кричат: «Добейте подонка лопатой, мисс!» Но доблесть доблестью, а дыхания с непривычки не хватает, ты глотаешь воздух, обливаешься потом, остальных видишь краем глаза, они попросту сливаются в цветные пятна, которые быстрее-выше-сильнее, а тут еще тренерша подходит вплотную и, в измененном каком-то состоянии сознания, орет: «Еще, еще, еще!»
«Еще-еще» я не могу, но и тренершу обижать не хочется. Музыка гремит, не станешь же ей объяснять про дыхание. «Тави киф!» — вдруг ору я и выкидываю вперед ладонь, которая тут же сталкивается с ее ладонью.
Так, впервые в жизни, я стала инициатором кифа, и как заслуженный теоретик этого жеста, могу теперь сформулировать четвертое условие, побуждающее к его возникновению. Вот как оно звучит: «Иногда киф возникает, когда не хватает сил и времени на слова и тебе совершенно нечего дать миру, кроме своего горячего сочувственного абсолютного одобрения».
