(1) История отношения к свитку Торы — это история одной сублимации, сублимации Храма и царства, дома Бога и тела царя. После разрушения Второго Иерусалимского храма — места, где обитала Шхина, божественное присутствие, — средоточием святости в еврейской общине стала Сефер Тора, и за ее счет сакральность приобрело место, где она хранится, — синагога. Тогда же царство в Иудее было упразднено, а свиток Торы подвергся постепенной антропоморфизации и возвеличиванию: его стали нарядно облачать, короновать и поклоняться ему — как земному наместнику Царя небесного.

(2) Со временем сложился кодекс поведения по отношению к Торе, в чем-то сравнимый с придворным этикетом: стоять, когда свиток выносят, не трогать его голыми руками (поэтому для чтения свитка придумали специальную указку), исправлять неверно читающего. Когда свиток приходит в негодность, его хоронят среди могил мудрецов. Если свиток падает наземь, на общину налагается суточный пост, поэтому все стараются этого не допустить. Так, один достойный прихожанин сломал мизинец, подставив его под падающий свиток, но уберег общину от скорбного воздержания.

(3) Куда более серьезный траур соблюдают в случае, если свиток — главное достояние общины — сгорел или был осквернен. В еврейских средневековых хрониках о погромах в начале Первого крестового похода осквернение свитков Торы описывается с большим вниманием, чем убийство людей, но при этом сходным образом: их меилим («мантии», матерчатые чехлы) снимают или разрывают (то есть раздевают свитки), свитки кидают на грязную землю и сжигают (то есть убивают):

...И они взяли свиток Торы, втоптали его в грязь, порвали и сожгли его.
…Они взяли все меилим и серебро, украшающее катушки от свитков Торы, и кинули свитки на землю, и порвали их, и потоптали их ногами.
…Они взяли святую Тору, втоптали ее в грязь на улице, порвали ее и осквернили ее под хохот и насмешки.

С одной стороны, это пример антропоморфизации свитка Торы, с другой — пример идентификации ее с сакральным пространством. Тора описывается через цитаты об Иерусалиме, Храме или ковчеге Завета:

Увы, Святая Тора, совершенство красоты, радость наших глаз…
Ср.: «Это ли город [Иерусалим], который называли совершенством красоты, радостью всей земли?» (Плач 2:15)
Теперь они порвали его, и сожгли, и потоптали его — эти дурные злодеи, про которых сказано: Грабители вошли и осквернили его
Ср.: «И осквернят сокровенное Мое [Ковчег Завета]; и придут туда грабители, и осквернят его» (Иез 7:22)

(4) В первые века нашей эры облик Сефер Тора преобразился — ее перестали писать на папирусе и перешли на пергамент. Из-за ломкости папируса нельзя было делать длинные свитки, поэтому большие книги делились на части (и это деление в каноне сохранилось до сих пор: 1-я и 2-я Книги Самуила, Книги Царей или Книги Паралипоменон). Пергамент же позволял делать кодекс или свиток сразу из нескольких библейских книг (например, Хумаш — Пятикнижие Моисеево).

(5) Пергамент изготовляли только из кожи кошерных животных, писали на мясной стороне, листы скрепляли жилами. Полностью натуральный материал и длительная, чрезвычайно кропотливая и высококвалифицированная работа писца в сумме давали очень высокую стоимость продукта. Свиток — вещь совсем дорогая, неподъемная для обыкновенного индивида или семейства и, как правило, заказываемая общиной для своей синагоги; сейчас средний свиток Торы стоит несколько десятков тысяч долларов. Для частного употребления изготовлялись кодексы — более доступные, чем свиток, но тоже недешевые, как, впрочем, и все книги в допечатную эпоху. Каирская гениза сохранила для нас прелестную историю о женщине – торговом агенте, которая взялась реализовать два кодекса Торы, полученные по наследству ее клиентом. Она долго искала покупателя, но безуспешно, и наконец решила продать кодексы собственному сыну за 7 динаров, из которых треть динара взяла себе в качестве комиссионных; через несколько лет ее клиент узнал, что цена одного такого кодекса была 20 динаров, и подал на незадачливого агента в суд.

(6) По отношению к кодексам Торы, а также и других сифрей кодеш, священных книг и книг мудрецов, еврейская традиция выработала определенные этикетные нормы. Например, в средневековой Европе при покупке (или, точнее, при попытке покупки) того или иного кодекса было запрещено говорить: «Эта книга столько не стоит», но только: «У меня нет таких денег».

(7) Важнейшим аспектом изготовления и хранения Сефер Тора стало ее украшение — в рамках концепции «украшение заповеди». Идея украшения того, что заповедано Всевышним, выводится из ряда библейских цитат, прежде всего, следующего стиха из Песни Мириам: «Он Бог мой, и прославлю Его [украшу Его; приготовлю Ему жилище]; Бог отца моего, и превознесу Его» (Исх 15:2).

(8) Украшение начинается с графики. Свиток Торы пишет специальный каллиграф, переписывающий священные тексты для Сефер Тора, тфилин и мезуз, — софер СТаМ. В его профессии масса правил как технического, так и этикетного характера. Он омывает руки перед тем, как приступить к работе над свитком, и перед каждым написанием имени Бога. В одной колонке текста он не должен допускать более трех исправлений. Пишет он только на одной стороне пергамента и только органического происхождения чернилами. Линует пергамент с помощью стило (раньше для этого натягивали нити), причем буквы располагаются под линейками, а не над ними.

(9) На полях свитка или кодекса Торы может обитать микрография — один из видов украшения текста. Сначала микрографией записывался масоретский комментарий, потом же она стала служить декоративным целям, образуя геометрический, растительный или животный орнамент.

(10) Поэтические фрагменты в манускриптах Библии графически отличаются от прозаического текста: если «негативная» поэзия, содержащая всякие проклятия и угрозы в адрес народа Израиля, записывается простыми столбиками, то поэзия «позитивная» (Песнь Мириам и прочие гимны) — с большими пробелами, в так называемом формате «кирпичной стены».

(11) Свиток Торы пишется арамейским шрифтом, причем с буквами тоже все непросто. Некоторые буквы растягивают из графических (заполнить пробел на строке) или смысловых соображений. Например, в Шма Исраэль Адонай Элохейну Адонай эхад («Слушай, Израиль, Господь — Бог наш, Господь един») растягивают далет в эхаД, чтобы никто не спутал далет с реш и, упаси Господи, не прочел бы ахер, «чужой».

(12) Некоторые буквы украшают венчиками или коронами (тагиним) — тремя или одной. Считается, что эта традиция пошла от Моисея, а тому была передана на Синае самим Всевышним. Талмудический мидраш рассказывает:

Когда Моисей взошел на небо, ему открылось такое видение: сидит на престоле Всевышний и украшает буквы Торы венчиками.
— Господи, — вопрошает Моисей, — для чего эти венчики?
Отвечает Всевышний:
— Через много поколений должен родиться человек по имени Акива бен Йосеф, и ему суждено из каждой черточки этих венчиков извлекать многое множество законотолкований.
Просит Моисей:
— Господи, дай мне увидеть этого человека.
— Гляди, — говорит Господь.
Видит Моисей: учитель — и перед ним рядами ученики. Занял Моисей место в конце восьмого ряда, слушает и недоумевает, о каком это [в Торе не написанном] законе у них идет речь? Но вот он слышит: на вопрос учеников «Рабби, на чем основываешь ты это толкование?» рабби Акива отвечает:
— Оно вытекает из принципов, установленных Моисеем на Синае.

(13) Буквы святого языка коронуют неслучайно — им всегда придавалось особое сакральное значение. Согласно утвердившемуся в Средние века ашкеназскому обычаю, еврейские мальчики, начинавшие учиться как раз на Шавуот, в ходе церемонии школьной инициации съедали яйцо и печенье, на которые были нанесены буквы еврейские алфавита и целые стихи из Торы, или слизывали мед с дощечки с алфавитом. Этот обычай, однако, осуждался германской пиетистской сектой хасидей ашкеназ, указывавшей на то, что в таком случае дефекация становится богохульством, и некоторыми тосафистами, предпочитавшими что-то более рациональное, а также видевшими здесь подозрительную параллель с причащением телом Христовым.

(14) Закончив написание текста, приступают к оформлению свитка. От талмудического и средневекового периодов целостных свитков и их обрамлений не сохранилось — только их изображения. Судя по ним, сначала бытовали просто свитки — скрученный пергамент, позже на изображениях появляется точка в круге — внутри свитка появляется катушка (амуд или эц хаим, «древо жизни»). В маленьких свитках (например, в Свитке Эстер) — одна катушка, в больших (Хумаш) — две.

(15) Катушки увенчиваются набалдашниками – римоним: сначала их делали в виде плодов граната, а в Ираке и Иране — яблока (тапухим), а потом — в любой форме. Обычно римоним изготавливаются из серебра и зачастую снабжаются колокольчиками, которые напоминают об одежде первосвященника (ведь Сефер Тора наследует святости Храма), а также призывают всех молящихся обратить внимание на вынос свитка и почтить его молчанием и вставанием.

(16) Римоним чередуются с кетер Тора — «короной Торы». Римоним надевают на свиток по субботам, а кетер — в праздники.
Согласно Пиркей авот, три короны есть в иудаизме: корона царства, корона первосвященства и корона Торы. Сейчас (это последние почти две тысячи лет) единственная существующая корона — корона Торы.

(17) Еврейскому ритуальному искусству известны два способа облачения свитка: тик ле-сефер Тора и меиль ле-сефер Тора. Тик — твердый футляр, ящик, шкафчик из дерева с коваными элементами, из металла, из кости с металлическими инкрустациями. Тиким распространены в восточных общинах: Ираке, Иране, Северной Африке, Сирии, Йемене, Индии. Тик ставят на стол, раскрывают, но свиток не вынимают и читают вертикально.

(18) В ашкеназских общинах (в Германии, Польше, Чехии, России) свиток Торы упаковывают в матерчатый чехол, он же — мантия или платье, — меиль, на идише — мантл. Мантл украшает бахрома и вышивка золотыми и серебряными нитями: растительный орнамент, обвитые виноградом колонны Храма, скрижали Завета, львы — символ колена Иегуды, и, конечно же, корона Торы. Для чтения свиток вынимают из меиля и кладут на стол горизонтально.

(19) Еще один ашкеназский элемент облачения свитка — вимпель, пояс для свитка Торы, препятствующий его непроизвольному разматыванию. Вимпель делали из пеленки, использовавшейся в церемонии обрезания младенца. Уже после обрезания мать или сестра вышивала пеленку (обычно шелком по хлопку, в богатых семьях — шелком по шелку), и сам мальчик приносил ее в синагогу на свою бар-мицву. Легенда предлагает следующее обоснование этой практике: на брите Магараля забыли пеленку и взяли пояс с Торы, а потом стали делать наоборот. Тик сам не давал свитку развернуться, поэтому в восточных общинах не сложилось практики подпоясывания, а в сефардских общинах были свои «кушаки» для Торы — авнетим.

(20) Ашкеназы придумали вешать на свиток, поверх меиля, тас — щит для Торы, напоминающий нам — очередная храмовая аллюзия — о щитке, который носил на груди первосвященник. Тас — это металлическая планка на цепочке, а в ней — окошечко, или воротца, куда вставляется табличка с указанием главы, на которой отмотан данный свиток, — чтобы можно было быстро выбрать из арон га-кодеш, синагогального шкафчика со свитками, нужный свиток (на шаббат, на Шавуот и т.п.). В Польше и России тас деградировал в чисто декоративный элемент — окошечко перестало открываться.

(21) Другое функциональное украшение свитка, свисающее с катушки на цепочке, — это указка для чтения, придуманная, чтобы не прикасаться к свитку пальцем, — яд («рука»).

(22) В некоторых общинах (например, в Италии и Алжире) сосуществовали оба типа оформления Сефер Тора. Открытым остается вопрос с Испанией. В сефардской диаспоре (в Марокко, Османской империи, Амстердаме) шили меилим, причем куда более роскошные, чем ашкеназские мантлы, — бархатные, с тяжелым золотым шитьем, с разрезом сбоку, напоминающим человеческую одежду — халат или плащ, иногда даже двусоставные: основное платье и накидка. В сефардских общинах на Балканах их так и называли vestido («одежда», «платье»). В самой же Испании, судя по иллюминированным манускриптам, сосуществовали тиким и меилим. Есть даже фольклорное объяснение некогда произошедшего перехода от первой формы ко второй — предание о Сарагосском Пуриме, сохранившееся в памяти потомков сарагосских евреев — семей с фамилией Сарагосси или Сарагости в Греции, Турции, Албании и Израиле.

Когда король Арагона приезжал в Сарагосу на ежегодную ярмарку, евреи в знак почтения всегда выносили ему навстречу тиким со свитками Торы. Но однажды они подумали, что святотатство выносить Тору перед земным царем, и стали выносить пустые тиким. Эту хитрость выдал придворный выкрест, желавший навредить своим бывшим единоверцам и заслужить особую милость монарха. Король решил проверить, правда ли это, и если правда — сарагосскую общину ждала суровая кара за оскорбление королевского величества. Но в ночь накануне торжественной церемонии синагогальному служке явился пророк Илия и приказал вернуть свитки в тиким и никому не говорить об этом ни слова. На ярмарке король изъявил желание заглянуть в красивые ящички, старейшины общины чуть в обморок не упали от ужаса, но проверка обнаружила их невиновность и посрамила предателя-выкреста, которого справедливый король повелел казнить. Однако с тех пор, чтобы не могло быть обмана, сефарды стали пользоваться меилим.

В общем, «бойтесь Бога, чтите царя», а главное, берегите свою Тору. Хаг Шавуот самеах!