— В нашем доме только один альфа-самец, и это я!
Я рычала свирепо, и было от чего: дети попеременно пытались изобразить главу семьи, чего-то от меня требовали, хамили — а постиранное белье, между прочим, уже сутки томилось в машине, потому что эти брутальные мужчины малолетние забывали его повесить.
Потом, конечно, я для порядку немного пострадала: можно ли так обращаться с мальчиками? Столько всего написано о мальчиках, воспитанных мамами. Об этих забитых безвольных избалованных существах, которые никогда не станут мужчинами, потому что не видели настоящего мужского воспитания и мужского примера, не знают мужской модели поведения.
Ага, не знают. В них эта модель заложена генетически: пытаются стать царем горы на ровном месте, а потом снисходительно так слегка опекать тех, кто ниже. Не без поддевочки, конечно. Что-то вроде: «Я ж тебе говорил не надевать каблуки!» — в тишине вручения всяких школьных фантиков, когда я чуть не навернулась, спеша получить родительскую грамоту «За активное участие в жизни класса».
Иногда я им это позволяю: чувствовать себя царями горы, бодаться между собой за первенство и шутить в духе «молчи, женщина, и приготовь обед!» Но только тогда, когда они сами прекрасно знают, что это я позволяю, а не они такие крутые. Мысли же о том, что они и вправду главные, пресекаются немедленно и грубо. В конце концов, в настоящих мужских коллективах всегда бывает явная четко выраженная субординация. Вот и мы выразим.
А как же моим половозрелым крошкам научиться чувствовать себя мужчинами? Как им научиться быть теми самыми идеальными принцами, которых никогда не воспитают разведенные мамы? Теми самыми «каменными стенами», надежными и решительными? Теми мужьями, чьи жены не сливают яд в жж-сообществе «Свекруха» по поводу родимых пятен воспитания?
Честно — не знаю.
Да и недосуг мне думать о будущих невестках, когда посуда не мыта, белье не повешено, а эти двое опять начали клыки демонстрировать и проверять границы дозволенного. Я свирепею, рычу и выдаю такого альфа-самца, что дети прижимают уши и ползут делать домашнюю работу. Безвольно и забито, как положено бедным отпрыскам авторитарной матери. Впрочем, я не обольщаюсь: через двадцать минут они отыграются. Застебают меня за технический и пространственный кретинизм, встретят привычным фейспалмом мою новую обложечку для телефончика и снова потребуют жрать. Эти растущие организмы все время хотят жрать.
Если не считать редких рецидивов рефлексии, я давным-давно махнула рукой на попытки быть идеальной или хотя бы очень хорошей матерью. Я редко думаю о мужском воспитании. В конце концов, на это у моих детей есть приходящий отец. Я не должна стремиться заменить его, я не должна стремиться заменить весь мир, я не должна стремиться стать кем-то другим. Десять лет брака, за которые я почти совсем потеряла себя, а потом долго восстанавливалась и лечилась, научили меня этому. Десять последующих лет показали, что вовсе не зазорно быть такой, какой получается в данный конкретный момент: зарывшимся в дедлайны и забившим на домашнее хозяйство фрилансером, ленивой зрительницей сериалов, девочкой-девочкой, самостоятельной и самодостаточной женщиной, авторитарной матерью, подружкой своим сыновьям, порядочной хозяйкой с пирогами — кем угодно, если это по кайфу. Потому что все равно мой кайф и кайф моих сыновей связаны между собой неразрывно. Потому что мне, если честно, тоже по кайфу, когда они то увлечены чем-то до полного погружения, то забивают на учебу, то трогательно приносят мне чай с бутербродами к ноутбуку, то (опять же) требуют жрать в стиле male chauvinistic pig, то уматывают на весь уикенд куда-то вдаль с компанией ролевиков и палатками, то валяются на диване и просят совместного просмотра «Доктора». Потому что человек не может быть все время одинаковым. Даже ради того, чтоб будущей гипотетической жене или бывшему реальному мужу не на что было жаловаться.
Я не знаю, как правильно воспитывать мальчиков, чтобы они выросли настоящими мужчинами. Зато я знаю, что мои мальчики не дают мне таскать ничего тяжелее дамской сумочки, все-таки выполняют, хоть и после многократных напоминаний, работу по дому, понимают про мои рабочие завалы, снисходительно относятся к телефончику в цветочек или к бирюзовенькому тормозному нетбуку под цвет колготок и лучше меня умеют рассчитывать бюджет. А еще с моими мальчиками можно говорить о многом и о многом советоваться. Устроит ли это будущих жен?
А какая, собственно, разница? Общего универсального критерия Настоящего Мужского Поведения все равно не существует. Мужчина — кто? Добытчик? Глава патриархальной семьи? Надежный партнер, друг и собеседник? Аксессуар? Тот, кто принимает решения? Тот, кто разрабатывает стратегию? Тот, кто дает тебе возможность быть собой? Сколько женщин, столько и ответов. Я вот думаю, что мои мальчики — в каком-то смысле — настоящие для меня мужчины: только они с полным пониманием относятся к тому, чего не понимали никогда ни мой папа, ни мой бывший муж: при своих выросших детях я не должна все время носить корсет социальной роли. Я не должна быть обязательно правильной.
