Книга Саддама Хусейна, которую в русском прокате окрестили «Посмертным проклятием», в оригинале называется «Изыди, проклятый!». В Иордании ее, вопреки надеждам на пан-арабское единение, запретили. Зато она побила рекорды продаж в Японии, где издавший ее журналист назвал детище Саддама «Танец дьявола» и предложил поставить по роману мюзикл. Впрочем, на большее она и не тянет, хотя явно имела целью показать нам все ближневосточные проблемы.

"Пастухи собирали семена зурейджи, солили их, предварительно вымочив, жарили на сковородке без масла, а потом ели их просто так или с финиками, привезенными из Ирака, но в этом случае уже не солеными".

Глава арабского племени воспитывает троих внуков-сирот. Один из внуков, Иезекиль, отбился от рук и под влиянием неких вавилонских рыночных паршивцев сеет смуту на арабских землях и натравливает морально неустойчивых шейхов на соседей. Главные отличительные черты Иезекиля - жадность и неопрятность, тогда как братья его, Махмуд и Юсуп (в первой половине книги он, правда, Иосиф), наоборот - порядочные благочестивые пастухи. Честное слово, я только при упоминании крючковатого носа злодея-Иезекиля начала понимать, что к чему. И зануднейшее назидательное повествование сразу стало увлекательней. А когда в тексте встретился «круглый кусочек ткани, напоминающий плоскую чашку для питья, который едва держался у него на макушке», я из такой же чашки поперхнулась чаем.

"Стояли первые дни октября, но все уже были в меховых жилетках. Такая жилетка доходила до пояса или чуть ниже, в отличие от зимних меховых одежд, которые были с рукавами и в длину доходили почти до земли. Только Халима всегда оставалась в меховой поддевке без рукавов, чтобы они не стесняли ее в работе по дому. К тому же ее место пребывания обычно домом и ограничивалось".
Плоская чашка, объективно говоря, — очень милая деталь. Там еще много таких, если отвлечься от идеологической направленности. Например, в книге есть нежное описание весенней пустыни, в которой повылезало грибов до шайтана. И рассказ о младшем мальчике, который так близко придвинулся к костру, что уголек угодил на крайнюю плоть. Все это очень мило, особенно после умопомрачающих трехстраничных нравоучений марксистского толка, прикидывающихся вечерней сказкой старого араба. Вообще эта книжка очень напоминает эпизод из сорокинской «Нормы», где дедушка письмо пишет. Там, в письме, он ювелирно переходит от свеклы колосящейся к дикому мату. Так и здесь из пасторальных сюжетов все время выглядывают какие-то непонятные африканцы, «живущие за чертой бедности». Но было бы опрометчиво подозревать у Саддама Хусейна столь же богатое стилистическое дарование, как у Владимира Георгиевича. Поэтому я могу сделать вывод лишь о не слишком слаженной команде копирайтеров.

"Они подожгли башни! Подожгли их сверху или с середины. Им было хорошо известно, что жизнь им в этом случае не сохранить, но они со своей судьбой смирились. Говорят, что, разжигая огонь, они повторяли все вместе: «Аллах велик!»"
Наверное, более политически подкованные читатели, чем я, смогут в каждом герое этой незамысловатой повести рассмотреть одно из действующих лиц иракского конфликта. В оригинальном издании, кстати, больше заботились о таких дурачках, как я: в переводе не сохранены названия глав. А одна из них, между прочим, озаглавлена «Падение башен-близнецов». По сюжету Иезекиль вместе с чужеземным шейхом выстроили башни, чтобы прятать там награбленные богатства.

"Число приверженцев иудейской веры не умножилось, потому что вера эта зиждется сейчас не на скрижалях Моисея, да пребудет он в мире, а на том, что измышлено иудейскими учеными мужами во время их пленения в древнем Вавилоне и было добавлено впоследствии по заговорщицкой теории всемирного сионизма".
Признаюсь, я не слишком в этих делах искушена. Но тем интереснее мне читать рассуждения Хусейна об отвлеченных вещах. Например, проклятого Иезекиля обвиняют, кроме всего прочего, в том, что он из алчности ввел разделение труда. То есть так построил наемных работников, что ни один не мог работать без других. А обращение «дамы и господа», в котором «дамы» стоят на первом месте, придумал специально для того, чтобы сбить с пути истинного арабских женщин. (Женщинам в книге вообще достается изрядно.) Еще автор клеймит всякие современные мелочи вроде контактных линз.

Но в силу своей несообразительности я так и не поняла, кто главный герой. Наверное, государство Израиль. Или США. А может, президент Буш лично. Жаль, Буш не напишет в ответ книгу и не назовет ее, например, «Сам дурак». Во-первых, отвечать некому, а во-вторых, в этой истории ни у кого нет чувства юмора.

Кто герой?

Наверное, государство Израиль
Или США