Казус Рубина

Кирилл Чичаев, Ирина Зельцман • 7 июня 2010 года

Добрый доктор Айболит, доктор в Индию летит

Что-то странное с этой Индией. Все туда хотят: англичане, инфицированные колониальным прошлым, русские, облюбовавшие солнечный Гоа, но особенно молодые израильтяне, отслужившие в армии, ищущие то ли свободы, то ли одухотворенности, то ли спокойствия, которых порой так не хватает на Ближнем Востоке.

Похоже, в Индию не хотим только мы с доктором Биньямином Рубином. Я — по некоторым личным причинам, а 29-летнему Рубину просто не до Индии — на кону его медицинская карьера, и весь свой задор и пыл он отдает любимой хирургии. Но что-то не ладится, и место хирурга в тель-авивской больнице от него медленно, но верно дрейфует к более удачливому и менее рефлексирующему (что немаловажно — во время операции надо действовать быстро и решительно) сопернику. И тут Бен Рубин получает предложение, от которого невозможно отказаться, — сопроводить директора больницы Лазара и его жену Дори в Индию. Там, в далеком городе Гая, что в 250 километрах от священного Варанаси, их дочь Эйнат жестоко страдает от гепатита, и Рубина позвали помочь доставить ее в Израиль для лечения.

Бен недоволен и раздражен, но Лазар настойчив и обходителен, к тому же он начальник и властитель судеб, и вот они уже втроем в самолете, а пару дней спустя – у постели Эйнат в буддистском монастыре. За Эйнат ухаживают паломницы из Японии, исполняющие обет молчания. Рубин проявляет чудеса профессионализма и находчивости и даже успевает слетать в Калькутту за анализами. Состояние Эйнат малоутешительно, и с величайшими предосторожностями посредством моторикш, поездов и самолетов девушку доставляют в Израиль. На этом все могло бы и кончиться, но ментальный и культурный шок от Индии столь силен, что на обратном пути с Беном случается странное: он влюбляется. Но не в молодую и красивую Эйнат, как ожидают все, включая автора романа, а в ее мать Дори – 50-летнюю, отягощенную лишним весом, не слишком привлекательную женщину, любительницу бархатных блузок, высоких каблуков и безудержного шопинга.

Бену и самому непонятно, как с ним могло такое случиться. Да, красивые стройные ноги, теплая улыбка, жизнелюбие, но остальное-то? Двойной подбородок, складки на шее и талии, морщины, массивные плечи и грудь, выступающий живот, который не может скрыть никакая одежда, возрастные пятна, бытовая беспомощность и избалованность. Разве можно в такое влюбиться? К возвращению в Израиль выясняется, что можно: страстно, нелепо, тяжело, безнадежно.

Когда я увидел ее, спешащую к машине на своих высоких каблуках – женщину средних лет в короткой, может, даже слишком короткой для ее возраста юбке, одетую в блузку голубого бархата, которую она носила почти не снимая во время нашего путешествия по Индии, – когда я увидел ее улыбающееся округлое лицо, я понял, что не ошибся в отношении своих чувств. Это не был самообман, и это не был мираж – я и на самом деле полюбил ее.
И сразу массивные груди становятся упругими и лучшими из всех виденных, складки на шее – мягкими и нежными, живот – округлым, а все вместе – источником глубочайшего наслаждения. И, как ни странно, этому веришь. Примерно так и бывает, когда настигает «солнечный удар» и ты полон вожделения и страсти. «Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе!»

Понятно, что счастливого романа не будет. Будет много страданий, редкий и не всегда удачный секс, женитьба на другой, смерть Лазара. При этом герой, получивший на гатах Варанаси прививку вульгарного буддизма, чувствует себя реинкарнацией Лазара и потому готов немедленно, в полном объеме, приступить к его обязанностям. А вот Дори как раз не готова. Все надежды Бена напрасны, и последние сто страниц он напряженно размышляет о самоубийстве.

Книга вообще полна размышлений героя, пребывающего в процессе непрерывной интроспекции. Бен самозабвенно наблюдает и анализирует свои чувства и желания. Рефлексия длится, прирастает новыми нюансами, но кружит большей частью вокруг одного и того же и не способна компенсировать гиподинамию сюжета. Вязкий, малоподвижный мир, полный нереализуемых эмоций и намерений. Только мастурбирует герой с завидной регулярностью. Но даже этот процесс для него – всего лишь гигиеническая процедура, привычная и безрадостная. Для усиления эффекта выморочной, иллюзорной, полной горечи и переживаний жизни доктора Рубина в романе на протяжении нескольких лет почти всегда зима – с пронизывающим дождем, ураганным ветром и серым небом. Солнце светит только в далекой Индии. Израиль здесь мрачнее ноябрьского Санкт-Петербурга.

Откуда в книге Иегошуа, уроженца солнечного Востока, беспросветная северная грусть, остается загадкой. Возможно, так проявляется любовь к русской литературе, знатоком которой он себя называет. Не зря Молхо, герой более позднего романа Иегошуа «Пять времен года», настойчиво читает «Анну Каренину», пытаясь постичь суть происходящего и приобщиться к мировой культуре. Правда, до финала не дотягивает. Доктор Рубин тоже не может дойти до заключительного аккорда в своих страданиях. Несмотря на искушающие преимущества работы анестезиологом, Анны Карениной из него так и не выходит. Как уже не вышло хирурга, любовника, мужа и отца.

Сам автор на кино-литературном вечере «Алеф-Бет» в клубе «Улица ОГИ» объяснил этот «казус Рубина» следующим образом:

Есть три великих произведения XIX века о любви – «Мадам Бовари», «Анна Каренина» и «Эффи Брист», где женщина кончает жизнь самоубийством, когда понимает, что не может осуществить свои мечты. Я хотел, чтобы в XX веке хотя бы один мужчина расстался с жизнью из-за несчастной любви. Но мой герой сопротивлялся и не хотел. Он просто не позволил покончить с ним. И тогда я понял, что мы не владеем нашими героями. Они ведут себя совершенно самостоятельно и делают, что хотят.
Такие вот они, современные герои — независимые, рефлексирующие, живые.

Еще Иегошуа:

Вечер "Алеф-Бет" в клубе "Улица ОГИ"