Жанр городского фэнтези — причудливый, усложненный элементами готики или стимпанка, метафорически описывает самые мрачные проблемы сегодняшнего дня. Стивен Кинг пишет об ограниченном пространстве маленьких городов и страхам, живущим под глазурью благопристойности. Герои рассказов Чарльза де Линта — бомжи, наркоманы, жертвы домашнего насилия, и ужасы, преследующие их, пострашнее ведьм и вампиров. Поппи Брайт пишет о кошмарах, подстерегающих случайного прохожего на темных улицах экзотического креольского Нового Орлеана, а Нил Гейман рассказывает о Задверье чопорного Лондона. Лорен Бьюкес открывает новое для фантастики пространство — городскую Африку, Йоханнесбург.
Жертва, приносимая во искупление грехов, — практика многих народов. В африканской мифологии животное тоже бывает носителем грехов человека и одновременно залогом магического дара грешника. Герои романа Лорен Бьюкес «Зоосити» вполне понимают связь таких верований с древним иудейским обрядом.
Машаве — это духи чужаков или странников, умерших далеко от своих семей и кланов и не похороненных должным образом. Из-за этого они не могут «вернуться домой» и продолжают беспокойно бродить по саванне. Таких бездомных духов боятся, потому что они всегда подкарауливают живых, в тело которых можно вселиться; поскольку странствующий дух не может вернуться на землю своих предков, он ищет тело, готовое его приютить. Если человек не желает стать вместилищем духа, он заболевает, и болезнь эту нельзя излечить с помощью европейской медицины. Необходимо пойти к прорицателю. Если тот видит машаве, пациент сам должен решить, принимает он духа или отвергает его. Если пациент не хочет принять в себя машаве, прорицатель переселяет его в какое-либо животное (чаще всего в курицу или черного козла), наложив на него руки. Затем он ведет животное в пустыню — точно так же, как израильские пророки отвели в пустыню «козла», ставшего вместилищем греха.
В тюрьме свои законы. Никто не считается с тем, что ты сделал. Дали тебе паршивого зверя — ты тоже никто. Даже если ты замочил много народу, попадет тебе Бурундук или Белка — и все. Опустят. Так-то! Ну а у меня Бабочка. Я держу ее в спичечном коробке. Мне бы злиться. Представляете, каково приходится тому, кому дали Бабочку? Зато теперь у меня есть дар. Я ложусь спать и просыпаюсь во сне в облике другого человека. На то время, пока я сплю, я проживаю день кого-то другого — может быть, даже на другом конце света. Я уже побывал мальчиком в Африке и Индии, а однажды был даже старой китаянкой. Чаще всего я беден, но иногда мне везет и я богат. Понимаете? Я не могу ненавидеть Бабочку, потому что она каждую ночь уносит меня отсюда.
Главная героиня романа Зинзи Лелету (Декабрь) родилась в преуспевающей, интеллигентной семье, окончила университет, работала журналистом. Наркозависимость разрушила жизнь Зинзи, стала причиной гибели любимого брата, после чего Зинзи обрела своего машави-Ленивца и дар находить потерянное. Теперь Зинзи живет в Зоосити — своеобразном стихийном гетто. Оно не похоже на еврейское гетто в Европе или черное гетто в Америке: здесь никого не держат насильно. Формально зоолюди не поражены в правах, но инакость не оставляет иного места, кроме трущоб.
Зинзи зарабатывает на жизнь своим даром и сочинением так называемых «нигерийских писем»: спама с просьбами о помощи якобы от несчастных, насильно отправленных на войну или на работы в шахты, заложников, обещающих несметные сокровища за свое освобождения. Постепенно героиня, раньше принадлежавшая к «золотой молодежи» и не ведавшая бед, понимает — все, о чем она пишет, в каком-то смысле правда. Ее «персонажи» вымышлены, но огромное число африканцев живет именно так. Жена и дети ее друга Бенуа который год не могут выбраться из лагеря для беженцев, а самого Бенуа ребенком забрали в солдаты, после чего на войне он получил своего машави — Мангуста.
Фантастический роман Лорен Бьюкес написан на вполне реальном материале. Для работы над книгой писательница ездила в лагеря беженцев и некоторое время жила в трущобном районе Йоханнесбурга Хиллброу, послужившим прообразом Зоосити. Об этом она пишет в послесловии к роману:
По приглашению епископа Пола Веррейна я посетила Центральную методистскую церковь и видела, в каких ужасных, нечеловеческих условиях обитают беженцы. Хотя ночевать в церкви, безусловно, лучше, чем на улице, я пережила настоящий шок и испытала унижение, которое до сих пор гложет меня, хотя я не могу пока придумать, как переложить чувства в слова.
Метафора зоочумы, «болезни, позже получившей название СПА, или синдрома приобретенного апосимбиоза», тоже расшифровывается весьма реалистично. Первые больные СПИДом не только встали перед угрозой тяжелого заболевания, но и оказались отвергнуты обществом как носители «вины» и «греха».
Идею симбиотической связи животного и человека можно было бы счесть вторичной по отношению к трилогии Филипа Пулмана «Темные начала», герои которой были привязаны к своим анимусам, воплотившихся в виде мелких зверьков. Но Лорен Бьюкес, автор вполне постмодернистский, изящно обыграла эту аллюзию, введя книгу Филипа Пулмана в «список использованной литературы» к одной из статей, посвященных исследованию зоочумы, тем самым отведя от себя упрек во вторичности.
Конечно, историю социальных изгоев можно было бы рассказать не пользуясь животной символикой и не прибегая ни к каким фантастическим элементам. Однако все эти тапиры, ленивцы, белые аллигаторы, с одной стороны, сообщают книге ее собственно африканский, магический контекст. С другой — они нечто большее, чем колорит одного континента, — это забытые божества, первопредки, грозные мифы о которых таятся в бесхитростных детских сказках о лисичке-сестричке и братце волке.
И в этом смысле «Зоосити» — не просто сказка, а «сказка для самых маленьких». Квест, предпринятый главный героиней, в конечном итоге посвящен спасению многочисленных машави, из которых злодеи решили наделать зелий и амулетов. Суровый грохочущий постпанк сопровождается «детским лепетом», погони и схватки — писком, поскуливанием, сопением в ухо и прочими «мимими», и именно эта трогательная бесхитростность снижает градус отчаяния и помогает выжить.
