Пол Остер – голливудский режиссёр и сценарист. Его романы, как правило, очень кинематографичны и отличаются характерной особенностью – истории в них бывают вложены одна в другую, персонажи раздваиваются и отображаются, как в комнате с десятком зеркал. Однако автор в каждом своём произведении неукоснительно соблюдает требование увлекательности, выдвинутое ещё в 80-е годы прошлого века классиком-теоретиком постмодернизма Умберто Эко. Поэтому в романе «Левиафан», написанном в 1992 году и только сейчас переведенном на русский язык, ни интеллектуальные игры, ни идеологическая подоплёка не являются самоцелью.
Пол Остер рассказывает о дружбе двух писателей, точнее, его герой Питер Аарон - о своём друге Бенджамине Саксе. Сакс – сын католички и еврея, потомка выходцев из России. Его предки по отцу бежали в Америку от погромов. Но Сакс не ограничивается простой констатацией этого факта.
Об отцовской семье Сакс однажды высказался в том духе, что после того, как Бог умер, ей ничего не оставалось, кроме как уехать в Нью-Йорк. … А имел он в виду вот что: погромы в России начались после убийства царя Александра Второго, который был убит нигилистами.
При этом взгляды и действия бомбистов Саксу отнюдь не враждебны. Он ничего не имеет против того, что его семья оказалась в Америке, а народовольческая идеология ему очень близка. На протяжении всего романа Сакс противопоставляет себя государственной системе – сначала в своём творчестве, а впоследствии он переходит к более активным действиям. Так что в определенном смысле Сакс - метафорический потомок нигилистов.
К тому же, по мнению Сакса, обстоятельства его рождения крайне символичны и указывают на то, что ему предначертано так или иначе «взорвать» Америку.
&&Сакс родился в августе 1945 года. Я запомнил эту дату, потому что он не раз упоминал её в наших разговорах, называя себя то «крестником атомной бомбы», то «взрывным младенцем, то «первым ребёнком атомного века». Он утверждал, что явился на свет божий в тот самый момент, когда «Энола Гей» выпустила из бомболюка смертоносного «Толстяка». То есть в каком-то смысле Сакс является не только «крестником» атомной бомбы, но и её метафорическим близнецом.&&
Хаотичности бытия противостоит статуя Свободы – символ, олицетворяющий Америку как «Государство-Левиафана». Именно со статуей связаны наиболее драматические переживания в жизни Сакса. В детстве он с матерью побывал на экскурсии внутри статуи, в замкнутом пространстве которой мать и её подруга на глазах мальчика пережили приступ паники, а сам Сакс приобрел неизлечимую боязнь высоты. Сакс говорит: «Это был мой первый политический урок. Я узнал, что свобода может быть опасной. Минутная расслабленность – и костей не соберёшь».
На самом деле эти слова относятся, конечно, не к свободе, а к той своего рода государственной «Свободе», которая воплощена в статуе. На ее фоне Сакс пытается покончить жизнь самоубийством и прыгает с крыши, ей же посвящен и его первый и единственный законченный роман «Новый колосс».
Идею государства Сакс намерен развить в своём следующем романе, однако в его жизнь врываются совсем уж головокружительные обстоятельства, в результате чего он срывается с места и отправляется колесить по Америке. В скитаниях ему попадается на глаза диссертация, посвящённая еврейскому левому радикалу, выходцу из России Александру Беркману, и это оказывается поворотной точкой в судьбе Сакса. Он решает окончательно порвать с литературой. Остаток жизни Сакс посвящает тому, чтобы под именем Призрака Свободы выступать с политическими заявлениями, которые каждый раз сопровождаются своеобразной акцией – отчасти концептуально-художественной, отчасти террористической, или, скорее, имитирующей террористическую, - поскольку от неё никто не страдает. В свободное от художественного терроризма время Сакс преображается в жителя Чикаго Александра Беркмана.
Таким образом, Сакс воспринимает Беркмана как своего предшественника и отчасти даже двойника. Мотив двойничества вообще занимает важное место в книгах Пола Остера. В некотором смысле двойниками Сакса являются и другие персонажи романа, и даже некоторые исторические лица. Даже его друг и рассказчик Питер Аарон – его двойник. Оба они писатели, проходят похожие стадии становления, одновременно или по очереди влюбляются в одних и тех же женщин. Сакс даже тайком ставит автографы на книгах Аарона в магазинах.
Но Аарон – не бунтарь, он состоялся как художник, не выходя за рамки общепринятой «Свободы».
В «Левиафане» особенно яркими и обаятельными получились образы возлюбленных Сакса и Аарона, одна из которых – супруга писателя, муза, спутница и единомышленник, вторая – полусумасшедшая художница-концептуалистка, а третья – проститутка Лилиан, подлинное воплощение духа Свободы – не склонная к рефлексии и не испытывающая не малейших угрызений совести по поводу своего занятия. Именно встреча с ней позволяет Саксу найти в себе скрытые дотоле силы, превращающие кабинетного писателя в современного Робин Гуда.
Вполне в традициях Голливуда в романе есть сентиментальные и страстные любовные отношения, и не поддающееся никакой логике преступление, и полицейское расследование. Перед нами настоящий постмодернистский экшн, но при этом – экшн вдвойне американский – проамериканский и антиамериканский одновременно.
В своих интервью Пол Остер неоднократно говорил, что его очень занимает образ Америки как страны-мифа. И эта идея оборачивается то невероятными приключениями на лесных дорогах, чудесными встречами, мгновенно меняющими человеческую жизнь, подлинной свободой, то Левиафаном – машиной-государством и одновременно карающим библейским чудовищем, статичной «свободой» статуи. Герой романа, Призрак Свободы, и ставит своей задачей повернуть Америку от механистичности и чудовищности к сокрытому в её недрах мифу, заставить статую ожить: «Проснись, Америка. Хватит проповедовать одно, а делать другое. Если ты не хочешь, чтобы на воздух взлетали статуи, докажи, что порываешь с лицемерием».
Другая Америка:
Райский сад на берегу океана
Маленькие белые домики
Холодные пятидесятые
