Ее муж был поселковым королем фалафеля. А она его королевой. Но он умер шесть лет назад, и с тех пор она не знает, что ей делать – погибнуть или сойти с ума. Впрочем, нет, с ума сходить нельзя: «У нас ведь в стране как: кого арабы убьют, тому почет и уважение. Ну а если свихнется кто, то и всей его семье каюк». Вот она и призывает на свою голову ливанскую «Катюшу», благо живет на севере Израиля, где такая перспектива вполне реальна.

Ее зовут Симона Дадон, она приехала из Марокко, как и ее покойный муж. У нее шестеро детей. Двое младших, близнецы, родились уже после смерти отца и называют папой старшего брата Коби. Чтобы убедительнее изображать отца близнецов, девятнадцатилетний Коби спит с матерью в одной постели. А еще он заведует складом на местном заводе. То есть заведует складом он для отвода глаз. А на самом деле он — персональный шпион директора завода. И еще что-то вроде инструктора отдела кадров. Когда директор собирается принять кого-то на работу или уволить, Коби собирает об этом человеке всю информацию. И советует директору, как поступить. У Коби есть мечта: он копит на новенькую квартиру в Ришон-ле-Ционе.
Еще есть Дуди. Но тот во всем слушает Ицика. Даже когда Ицик приказывает ему обчистить какую-нибудь квартиру, Дуди не сопротивляется. У Ицика «бракованные» руки, он инвалид от рождения. И потому ненавидит Б-га и презирает людей. Любит он только соколиху Далилу. Впрочем, и ей он сворачивает шею, когда она оказывается соколом.

Смерть отца расколола жизнь этой семьи пополам. Каждый из них пытается справиться с этой травмой по-своему, но у всех выходит не очень. Они находятся на той стадии коллективного невроза, когда обычные желания приобретают характер маний, а любая неприязнь превращается в устойчивую фобию. Больше всего они боятся ракетных обстрелов и террористов. При звуках воздушной тревоги все бегут в бомбоубежище, а с террористами каждый борется как умеет. Коби, например, оборудовал шкаф, где члены семьи должны прятаться во время террористической атаки. Еще он объясняет братьям, что в случае опасности нужно разлить на полу масло, много масла — тогда террористы, войдя в дом, непременно поскользнутся. Ицик, пока была жива Далила, мечтал воспитать из нее контртеррористическую птицу и натаскивал на арабов. Но, увы, самка обернулась самцом раньше, чем научилась отличать араба от еврея.

Ситуацию спасает девочка Эти, единственная сестра своих пяти братьев. Она решается рассказать близнецам Ошри и Хаиму об их настоящем отце и тем самым намекает на возможность избавления семьи Дадон от охватившего ее морока.

Все эти персонажи — кроме Далилы и малолетних близняшек — ведут повествование попеременно. Все они исповедуются читателю, мешая свое горе кто с агрессией, кто с безнадежностью. Сара Шило и ее переводчик Борис Борухов проявляют немалую изобретательность, придумывая каждому из них свою интонацию и свою историю болезни. Но все равно роман выглядит слишком просчитанным, предсказуемым. Коктейль «Шило» состоит из проверенных ингредиентов: немного Фрейда, немного секса, немного арабо-еврейской дружбы, немного конфликта ашкеназов и сефардов (с симпатией к последним, понятно, впрочем, у ашкеназки-истерички есть оправдание — татуировка с лагерным номером на руке, а потому марокканки почтительно замолкают, когда она истерит). Характеры героев статичны, они без остатка выплескиваются в первом же монологе, а потом идут лишь вариации на заданную тему. Профессиональный роман, но честнее было бы назвать его «Муза ей на помощь не пришла».

**И другие материалы журнала "Лехаим"