Перс – это персидский еврей, выходец из Ирана. Анекдоты о представителях разных еврейских общин в Израиле очень популярны. Кажется, персам приписывают жадность, курдам - глупость. А что говорят про марокканцев, лучше не пересказывать. Вы заметили, что речь идет только о «восточных» евреях? Герои романа Эли Амира «Петух искупления» - подростки-выходцы из Ирака. После образования государства Израиль их семьи оказываются в «маабаре» - временном лагере для новых репатриантов. Там они маются без работы, чувствуют себя униженными и с тоской вспоминают сытую и «культурную» жизнь в Багдаде. А быстро взрослеющие в такой ситуации дети отправляются в киббуц в надежде найти себя в новой реальности.
Реальностью заправляют выходцы из Восточной Европы. Они хоть и испытали в прошлом нечто страшное (что именно – про это еврейские дети из восточных общин точно не знают; главный герой поначалу удивляется, увидев на руке у женщины лагерный номер – «до сих пор я видел татуировку только на руках моряков»), но все равно кажутся иракским подросткам привилегированными. Ведь именно из Восточной Европы произошел сионизм, оттуда родом были основатели государства. Именно ашкеназы командуют в киббуце. Они носят короткие штаны, проповедуют относительную свободу в общении полов и важность физического труда. И сами живут по этим заповедям. Они придумывают детям новые имена и надеются, что те быстро усвоят киббуцные обычаи и станут «новыми людьми».
- Где здесь синагога? – поинтересовался Бузагло.
- Ее тут нет, - спокойно ответил Офер.
- Что? Евреи - и живут без синагоги? – взревел Абед Эль-Азиз, сын раввина…
- Ее тут нет!
- О всемогущий Боже! Куда мы попали![...]
- Кто здесь Абед Эль-Азиз?
- Я, – откликнулся сын раввина.
- Отныне и навсегда твое имя – Авнер.
- Фавзия… Это ты?
- Я – отозвалась худенькая девушка.
- Илана! - Вынес свое решение Офер.
- Ты Джамиль? Отныне ты Йорам.
- Йорам! Йорам! – с восторгом и удивлением повторял парень, словно получил в подарок новую одежду.
Ну а дальше, конечно, оказывается, что «плавильный котел», в котором евреи из разных общин должны переплавиться в единый народ, грозит взорваться. Не то чтобы между евреями из разных стран вообще не было сходства, но трудно объяснить подросткам, почему убирать навоз не позорно, а почетно, а их родителям – почему девочки должны жить рядом с мальчиками и носить брюки. Некоторые бегут, не выдержав трудностей, некоторых возвращают в семью, где их ждет прозябание. Главный герой, Нури, идет «работать с навозом». У него появляются мускулы и загар, но он все равно чувствует свою неполноценность по сравнению с ашкеназами, с оружием в руках защищавшими новое государство, а потом создававшим киббуцы. Сам Эли Амир, как и его герой, подростком вместе с родителями репатриировался в Израиль из Багдада. Он знает, про что пишет. Считается, что ашкеназы до сих пор в целом богаче и образованней, составляют большинство в правительстве и в вузах, а сефарды им за это пеняют. При этом и те, и другие считают свою культуру самой «культурной», свою еду – самой вкусной, а музыку – самой мелодичной. «Петух искупления» Эли Амира входит в школьную программу. В предисловии к роману Шимон Перес не забывает отметить, как «высоко поднялся мальчик из Багдада» - известный писатель, и премии получал.
Главный герой «Петуха искупления» мечется между двух миров, новым и старым. Оба мира хотят чего-то от героя, а Нури не может понять, чего хочет он (кроме, конечно, приобщения к физической любви). Роман написан от первого лица, бесхитростно и с большим количеством динамичных диалогов. Эта (кажущаяся?) простота одновременно чарует и раздражает искушенного читателя, который не найдет у Эли Амира ни интересных формальных приемов, ни экзотического колорита. Зато найдет множество деталей, в основном бытовых. Именно подробности быта оказываются камнем преткновения для героев. С идеями они могут согласиться, но вечеринки хотят устраивать в арабско-еврейском стиле и танцевать под звуки ‘уда, а не песен, которым их пытаются научить в киббуце. Они вспоминают багдадские кушанья и презирают европейскую музыку, а старожилы киббуца называют их за это дикарями. И ксенофобия, и ксенофилия рождаются из приятия или неприятия деталей. Лайфстайл оказывается важен даже для тех, кто, казалось бы, так беден, что никакого стайла в их лайфе просто не может быть. На самом деле в скудной обстановке любая деталь приобретает статус символа – и укороченные брючки, и тарелка манной каши. И, конечно, петух, которого Нури приносит из киббуца в подарок родителям. Для них это роскошь, но есть петуха нельзя, так как в киббуце не было резника, который зарезал бы его согласно правилам. Так петух и пропал.
Несколько парней забрались на водонапорную башню, поближе к Богу, и прокричали ему прямо в уши:
- Бога нет! Все ложь! Бог умер.
Евреи в разных мирах:
Евреи-беженцы из мусульманских стран
Сефарды: от арабской Андалусии до турецкой Палестины
Евреи на других планетах
