Наконец-то вышли новые книги, новые переводы на русский язык для нас, неграмотных, которые по-еврейски не читают, потому что читать не могут. А ведь это язык наших предков. Спасибо Саше Кулику, Луке Маневичу и всем потрудившимся в составлении книг сиих. Всяк кулик свое болото хвалит. Перевод Саши Кулика (я называю его так не из пренебрежительного отношения к другим авторам текста, просто этот перевод для меня все равно перевод Саши, потому что мы с Сашей сидели за одной партой) мне кажется таким удачным именно в силу своей неспецифичности. Поясню: он не пытается создать какой-то новый русский язык для священного текста, не ставит задачи и «максимально приблизить язык перевода к простому разговорному или литературному языку целевой аудитории», и не слишком убивается по поводу стилистических красот. Своим переводом он просто хочет указать на еврейский текст тем, кто еще не понял, что перевод – только пособие для понимания того, что на странице напротив.

Перевод Библейского Общества хочет сказать нам, что по-еврейски читать Библию необязательно. Можно и на другом языке ее прочесть и понять. В основе такого подхода лежит приказ царя Птолемея Филадельфа сделать еврейские книги доступными. Библейские общества – это христианская организация, основанная христианскими миссионерами первоначально в Великобритании, и, как большинство явлений культуры того сентименталистского и романтического периода, связанная с масонством. За это ее запрещали в царской России. К сожалению, на пути библейских обществ встал святейший и правительствующий синод, пожелавший сам стричь проценты с Божьей книжки, изуродовав трогательные сентиментально-романтические начинания поэтов золотого века, каковыми являлись первые переводчики Библии под эгидой мировой Ложи - Герасим Павский, Макарий Глухарев и другие – священные лица и духовенство сами, но не сушеные архиереи, а просто думающие люди в рясах. Шишковщина в рясах до сих пор восседает на библейском престоле в виде «ибо», «ею», «сполна изолью мою ярость» и прочее. Я хочу сказать, что в данном переводе, несмотря на как раз декларированную ориентацию на современную литературную норму, очевидна все же зависимость от языка синодального перевода, уже на момент своего опубликования вовсе не соответствовавшего литературной норме того момента.

Впрочем, все равно, каждый новый перевод содержит и открытия, и новую возможность понимания, и просто сама книга как объект тоже привлечет чье-то внимание, а в ней – то содержание, которое как-никак все же может пробиться к человеку, пусть и благодаря красивой обложке.

Что делать? Повышать, прежде всего, простую книжническую грамотность. Просто тупо учить древнееврейский. Хоть по стиху в день – вместо утренних и вечерних молитв. И это приблизит срастание с этим словом, с этим мифом. А разве мы не хотим приблизить его окончательную реализацию?