Но мы глаза откроем. И посмотрим, чем книга хороша.
Во-первых, новые имена. Стихи для детей, переведенные с идиша, написаны были давным-давно, но практически неизвестны современному читателю, если он не интересуется литературой на идише специально.
Из знакомых авторов, пожалуй, только Лев Квитко, имя которого в памяти с детства (неприступная Анна Ванна, которая не пускала пионеров к поросятам). Квитко открывает сборник – и теперь можно уже вместе со своими детьми посмеяться над способным Лемеле, который сумел сам себя укусить за лоб.
Имена же Давида Гофштейна, Вениамина Гутянского, Исаака Кипниса, Аврама Гонтаря, Ривы Балясной, Михаила Могилевича, Доры Хайкиной на слуху гораздо в меньшей степени.
И, наверное, не надо объяснять, почему так вышло. В книге есть краткая биографическая справка о каждом из авторов. "Расстрелян по делу Еврейского антифашистского комитета...", "репрессирован, умер в ссылке...", "в 1948-54 гг. находился в лагере...", "провел несколько лет в заключении..." – читаешь подряд и грустно отмечаешь похожесть судеб. Но биографические справки – для взрослого читателя, а детям интереснее стихи.
Озорные стихи Вениамина Гутянского «Эйди, Эйдл, Эйделе», под которые так и тянет прыгать, задумчивую зарисовку Аврама Гонтаря про бесконечный снег и строки других поэтов переводили в числе прочих Н. Заболоцкий, Е. Благинина и В. Берестов.
Очень разные на первый взгляд стихи восьми авторов этого сборника воспринимаются тем не менее как цельный текст. Вероятно, это происходит потому, что почти в каждом стихотворении чувствуется влияние народной поэзии, мелодики и образов еврейского фольклора. Многие стихи напоминают песенки-потешки, колыбельные. И хотя я не слышала, как звучат первоисточники, мне показалось, что переводчики сумели сохранить это качество стихов и донести его до русскоязычного читателя.
Я листаю «Волшебное утро» вместе со своими сыновьями и невольно думаю (а как иначе?) о судьбе детей, которые были первыми читателями этих стихов, детей, которые много десятков лет назад учили их на родном языке - идише. И восьмилетний сын спрашивает меня о значении нового для него понятия: в предисловии Михаила Яснова звучит выпадающее из светлой мелодии сборника слово "Холокост".
Эти стихи могли уйти в небытие вместе со своими авторами и первыми читателями. Однако, вопреки горьким событиям взрослого мира, у настоящей поэзии для детей появляются новые читатели и спустя десятилетия после этих событий.
Художник Ирина Смехнова передает эмоциональное ощущение от всего сборника, не связывая себя рамками сюжетов конкретных стихотворений. Мягкие и поэтические иллюстрации - немножко забавные, немножко грустные. Все как должно быть...
Сборник хочется читать вслух своим детям, хочется дарить детям друзей. Хочется гладить иллюстрации, вслушиваться в доносящиеся до нас из прошлого голоса, радоваться ощущению утренней свежести и волшебства.
Не пугайтесь биографий с трагическими финалами. Стихи - с мягкой улыбкой, нежные и легкие, хорошие стихи.
