Биография Рут Проуэр Джабвала — английской писательницы и сценариста, чей рассказ вошел в книгу «День рождения в Лондоне», дает общее представление о судьбах большинства героев этого сборника. Рут Проуэр Джабвала родилась в 1927 году в Кельне, в еврейской семье выходцев из Польши. В 1939 году они уехали из Германии, но большинство родственников и друзей семьи погибли в Холокосте. Отец Рут покончил с собой уже в Англии. Сама писательница после учебы в Лондонском университете вышла замуж за индийца и уехала в Индию, откуда спустя тридцать лет переехала в США.

Трудности эмиграции, взаимоотношения разных культур в жизненном опыте одного человека или членов одной семьи, разрыв между пережившими Холокост и родившимися в другое время или в другой стране, — вот основные темы рассказов. Шесть писателей разных поколений собирают мозаику еврейских судеб, соединяя вместе самые яркие черты еврейской и английской литературы.

Книга начинается с рассказа Мюриэль Спарк, в котором героиня вспоминает свою бабушку — «еврейку и нет», владелицу лавочки в Уотфорде. Выйдя замуж за красавца-католика, младше ее на пятнадцать лет, Аделаида всю жизнь на него «пахала». Ее внучка вспоминает разные семейные истории, завороженная удивительными фактами бабушкиной жизни: грабитель на пороге лавочки и марш суфражисток, чудодейственный свекольный сок прадеда-знахаря и бабушкины визиты во все окрестные церкви: англиканцев, методистов, баптистов и квакеров. Осознание своего еврейства в этой семье не вполне совпадает с каноническим — они не то чтобы религиозные иудеи, но, безусловно, верят во «Всевышнего». Внучка, вспоминая о бабушке, одновременно пытается понять, что делает ее саму, англичанку, еще и еврейкой. В детстве она объясняла английским родственникам, что «у всех евреев маленькие ноги» или «все евреи — инженеры». Такие странные мифы и стереотипы, как выясняется, работают и для идентификации еврея как «другого», и для самоопределения. Сходным образом герой другого рассказа, молодой человек, выросший в Англии, неожиданно с изумлением узнает, как объясняется в сокращенном Оксфордском словаре слово «еврей».

— Ну как, дядя Мартин, евреем будет называться человек, происходящий из племени Иуды, впервые появившийся тогда-то и там-то, и несомненно будет сказано о его связи с Библией, и…
— Еврей, — авторитетно, звучным голосом перебил его старик, — это жадный и бессовестный ростовщик. Торговец, который хитро ведет дела, выжига. Так сказано в словаре.
Новое поколение евреев, родившееся в Англии после войны, помимо неожиданных определений в словарях, обнаруживает много странного и в себе самих. Тот же герой из рассказа Арнольда Уэскера «Сказал старик молодому», оказавшись перед сложным жизненным выбором, противостоит в буквальном смысле собственному телу:

Сам организм ему противился. Суставы сделались тугими, он сразу устал — и от собственной персоны, и от ходьбы. <…> Он чувствовал себя черствым созданием. И он знал причину! Эти «хорошие» родители. От них никуда не деться. В двадцать три года он нехотя привыкал к мысли, что они оставили на нем неизгладимый отпечаток, и его будущая призрачная личность, как речной туман, меняла форму и спрашивала: а что, если решение покинуть свою девушку, когда он ей больше всего нужен, окажется предательством, а? Что, если будущий тридцатипятилетний Амос будет презирать, а не благодарить черствого Амоса двадцатитрехлетнего?
Конечно же, подобные дилеммы возникают у всех, но, пожалуй, только евреи имеют за спиной такую историю, что всякий спор с самим собой непременно превращается в спор с десятками и сотнями предков, в сражение с собственными генами. Отрицание своего еврейства в рассказе Брайана Гланвилла «Возмутительно» — результат того же процесса, что заставляет героиню Мюриэл Спарк задаваться вопросом: «Я еврейка или нет?».

Один из самых жестких рассказов сборника — «Выжил» Брайана Гланвилла — в начале кажется самым неприметным. Бедного юношу Маркуса, выжившего в лагере во время Холокоста, после освобождения приютила семья английских евреев. Они на свои деньги отправили его в Хайфу, где он выучился и стал наводчиком на корабле израильского флота. Маркус несколько лет подряд приезжает навестить Левинсонов, но с каждым годом все больше пугает своим появлением их дочь Марион. Однако ее родители считают, что «мальчик столько пережил», что все остальные, не бывшие в лагерях, обязаны ему, как минимум, безусловным гостеприимством. Рассказы Маркуса о том, как он с товарищами убивал охранников лагеря, заставляют миссис Левинсон содрогаться от ужаса, но никаких сомнений насчет человеческих качеств самого Маркуса у нее при этом не возникает. Короткая, но мрачная история этих визитов заканчивается изнасилованием: бывший узник лагерей, а ныне военный моряк израильского флота насилует дочь своих благодетелей в ее собственном доме.

Некоторые рассказы сборника впервые вышли на английском еще в шестидесятые годы, но и сегодня, впервые переведенные на русский, они не выглядят старомодно. Межкультурные противоречия по сравнению с прошлым веком усиливаются, а проблемы идентичности с учетом мультикультурности и глобализации современного общества становятся только запутаннее. Вопросы же «генетической памяти», порядочности и совести по-прежнему остаются для каждого конкретного человека предметом личной ответственности, вне зависимости от стран и национальностей.

Другие книги этой серии:

Встречи у метро "Сен-Поль"
Сатана в Горае
Сад Финци-Контини
Когда умерли автобусы