Поэтому писать о вышедшем только что в «Иностранке» романе «Как несколько дней...» сложно и не получается. Тот самый сюжет, который Шалева, видимо, только и волнует – то ли семейная сага на фоне истории (дыхание которой ощущается здесь, впрочем, гораздо слабее, чем в «Эсаве» или «Русском романе»), то ли роман о взрослении – как «Русский роман» и «В доме своём в пустыне», то ли притча о том, что и смерть не побеждает любовь, и любовь не побеждает смерть, а так они и стоят, тяжело уставившись друг на друга, пока мы занятые своими делами, живём.
Притчу рассказывает Зейде Рабинович, ребёнок с именем, означающим «старик», – так, чтобы когда Ангел Смерти приходит за ним до срока, он мог выкрикнуть: «Я маленький мальчик, которого зовут Зейде, иди убей себе кого-нибудь другого». Зейде – сын трoих отцов, что, конечно, роднит его с другим героем Шалева, сыном пяти женщин из романа «В доме своём, в пустыне». Он деревенский мальчишка, как и герой «Русского романа». Притчу он рассказывает со слов одного из своих отцов, Якова, которого сбежавший из британского лагеря итальянский военнопленный научил готовить, чтобы тот мог заполучить женщину, любовь своей жизни. Поэтому притча, которую рассказал Яков и которую мы узнаём от Зейде, поделена на четыре трапезы – на четыре ужина Зейде с Яковом. Фабулу пересказывать бессмысленно, в романе происходит то же, что всегда происходит у Шалева: телится корова, умирает женщина, рождается ребёнок, созревают гранаты, проходит жизнь, в еврейскую деревню приезжает британский офицер, мясник пахнет кровью, любовь пытается победить смерть, смерть пытается победить любовь, у них не выходит. Почти ни у кого не выходит почти ничего – что-то получается только у женщин и земли.
«Как несколько дней...» – ещё один роман Меира Шалева о том, что над миром имеют власть только те, кто способен породить новую жизнь, потому что смерть всё равно заберёт остальное. Может быть, здесь это сказано с бóльшим отчаянием, с бóльшей решимостью, почти без фигур умолчания, – и только. Может создаться впечатление, что рецензент упрекает, что ли, писателя, – сколько можно писать об одном и том же. Совсем нет. Действительно, диапазон интересов Шалева-писателя, в общем, невелик, он представляет собой редкий (особенно по нынешним временам) пример рассказчика, который похожие истории рассказывает всякий раз по-новому, так что оторваться от книги невозможно, – потому что с каждым пересказом узнаёшь что-то совсем новое о себе. Это, собственно, и есть единственный признак настоящей литературы, что бы эти слова ни значили.
Томас Вулф в первом абзаце помянут не совсем зря. Общим местом является определение израильской культуры как культуры Нового Света. Это роднит её с американской. Но если период корней травы в американской литературе мы с вами, в силу возраста, пропустили, то в израильской словесности он протекает на наших глазах. Шалев даёт нам редкую возможность наблюдать процесс создания канона национальной литературы: через семьдесят лет его романы будут учить дети в израильских школах. Ну, конечно, они будут недовольны. Где вы видали детей, довольных школьной программой по литературе? Тем более через семьдесят лет.
«Как несколько дней...» – это очень грустная книга о том, что а менч трахт ун а гот лахт, человек замышляет, а Господь смеётся. А на все вопросы отвечает словами одной из героинь романа: а нафка мина, не всё ли равно. О том, что вопросы эти задавать бесполезно, но большая любовь требует больших дел. И о том, что, когда ешь гранат, главное – не уронить ни одного зёрнышка. Кто уронит, тот проиграл.
И этот роман Меира Шалева – тоже гранат. Нигде не слишком, нигде ни слова неправды. Он снова выиграл, а значит, и мы – читатели – вместе с ним. Хотя бы отчасти. Окончательная победа в этой игре невозможна.
Другие семейные хроники:
«Русский роман» Шалева
