Я звоню мамульку в Тель-Авив, спрашиваю:
— Ну как вы там?
— Ничего, — говорит, — ночью была сирена, выскочила на лестничную площадку.
— Страшно? — спрашиваю, — Что соседи?
— Не знаю, — говорит мамулек, — мы, кажется, все спали стоя.

***
— Зато, — продолжает мамулек, — съездили утром на пляж, там была одна местная бабушка в панамке, так она возмущалась тоже уже не юной туристкой. Сирена сиреной, говорила бабушка, но я вот смотрю — вы уже полчаса загораете себе, а ребеночек у вас до сих пор не кормлен, иди сюда, деточка, я тебе дам бутерброд с котлетой.
Деточка уже такая с усами и в татуировках, но ничего, быстро подошла к бабушке и котлету съела.

***
— А еще я была на вызове у старичка, которому 89 лет. Встретил меня в зеленых стрингах, пока мерила давление, рассказывал, что был на пляже, он каждое утро ходит на пляж, несколько дней назад познакомился с очаровательной женщиной из Ростова, такой, сказал, молоденькой, лет семидесяти, но строгой, пригласил на променад — отказала, пригласил на мороженое — отказала, вообще никаких шансов на взаимность. «А вчера, — говорит дедушка, — я уже отчаялся, а тут сирена. И она так испугалась, бедная, что, куда бежать, ничего не понимает — ну тут уж я и ее и за руку взял, и обнял, и успокоил, и на променад мы потом сходили, и завтра пойдем, так что ты у меня все хорошенько проверь, чтобы я был как огурчик».

***
— Прилетите? — спрашивает мамулек.
— У вас же сирена, — говорит мой крайне осторожный сын Данечка, — и медузы.
— Медузы ушли, — сообщает мамулек.
— Ну, если медузы ушли, — отвечает Данечка, — то все не так страшно, прилетим.