They try to use her death but I say, no, no, no

Мила Дубровина • 16 декабря 2011 года

Можно сколько угодно говорить о благотворительности, мол, один фунт стерлингов от выручки с каждой проданной копии посмертного альбома будет передан в фонд имени Эми Уайнхаус, а книга и фильм подробно объяснят подросткам, что будет, если вовремя не согласиться на реабилитацию. Но, глядя на всю эту посмертную суету, жалеть Эми начинаешь еще сильнее, а вернуть ее хочешь еще больше. Ну или выпить за нее, не чокаясь.

«They tried to make me go to rehab but I said, no, no, no»* — не так давно пела из всех динамиков Эми, а теперь они (под ними неизменно подразумевается ее отец Митч Уайнхаус) собираются снимать о ней байопик.

Даже проскочил слух, что главную роль — собственной дочери — Уайнхаус старший собрался доверить Леди Гаге, однако позже он решительно отверг подобные предположения в твиттере.

Митч вообще времени даром не теряет. Со смерти Эми прошло всего полгода, а он уже вовсю пишет о ней мемуары ( «Amy, My Daughter»), выпускает альбом ее неизданных песен (который тут же занимает первые строчки в чартах) и вот собирается снимать фильм.

Сюжет, понятное дело, можно целиком взять из жизни, даже приукрашивать не придется: дочь таксиста, некрасивая еврейская девочка с лондонской окраины с глубоким контральто и сумасшедшей харизмой допелась до шести «Грэмми» и Книги рекордов Гиннеса, а к 27 годам — допилась до смерти. Если уж идти до конца, то во всем.

Можно сколько угодно говорить о благотворительности, мол, один фунт стерлингов с каждой проданной копии посмертного альбома пойдет в Фонд имени Эми Уайнхаус, а книга и фильм подробно объяснят подросткам, что будет, если вовремя не согласиться на реабилитацию.

Но, глядя на всю эту посмертную суету, жалеть Эми начинаешь еще сильнее, а вернуть ее хочешь еще больше. Ну или выпить за нее, не чокаясь.

*Они хотят отправить меня на реабилитацию, но я отвечаю: «Нет-нет-нет».