Мел Гордон, историк театра из Калифорнийского университета в Беркли, всерьез полагает, что знаменитый еврейский юмор обязан своим существованием Богдану Хмельницкому и его погромам. Подождите смеяться! Дело было так.

На еврейской свадьбе в штетле увеселением гостей обычно занимался бадхен – смесь шута и тамады. Шутки бадхена были, что называется, на грани фола. Он мог смеяться над фигурой и возрастом невесты, над кислой физиономией жениха и чересчур счастливым лицом его будущей тещи. Особенно удачные шутки бадхена потом еще несколько дней пересказывало все местечко.

Правда, поначалу бадхен развлекал честной народ не в одиночку: на свадьбах и пуримшпилях были еще музыканты и певцы, фокусники и даже поэты. Но летом 1661 года, через несколько лет после погромов Хмельницкого, самые почитаемые раввины Украины и Польши собрались в Вильно, чтобы, как водится, понять, как жить дальше. Раввины посовещались и решили, что Всевышний погромами наказал евреев за неправедную жизнь.

Отныне легкомыслие и любые излишества были под запретом. От услуг фокусников, музыкантов, поэтов и прочих приличных артистов пришлось отказаться. Помилован был только бадхен, ведь он не столько веселил хозяев и гостей, сколько издевался над ними. Так вместе с бадхенами был узаконен еврейский юмор – остроумный и желчный смех сквозь слезы.

Юмор этот привился, дожил до XX века и долго процветал на советской эстраде (помнится, у Хазанова в «Белом попугае» проскакивали фразочки на идише, а про тетю Соню в исполнении Клары Новиковой даже вспоминать неудобно). Таким юмором всю свою карьеру промышляет самый знамений бадхен Голливуда Вуди Аллен. Да что Букник будет вам рассказывать – про еврейский юмор вы и сами много чего знаете.

В общем, страшно представить, что было бы с евреями, если бы не погромы.

Еще о бадхене
Еще о еврейской свадьбе
Еще о Вуди и его шутках