Сегодня у Аркадия Райкина юбилей — 100 лет со дня рождения. Газеты публикуют статьи, преемники устраивают концерты памяти, критики воздают ему почести и называют основателем российского Stand-up соmedy.

Когда он ушел, мне было всего два года — всенародной любви к нему при его жизни я не застала. Еще через несколько лет родители, увидев по телевизору миниатюру из фильма «Волшебная сила искусства» (про то, как бывший ученик, используя свое актерское дарование, помог старой учительнице усмирить наглых соседей) потащили меня к экрану. Она привела меня, конечно, в абсолютный восторг (я еще долго потом пересказывала отрывки на кухне), но именно тогда я подметила одну деталь, которую, пожалуй, только теперь могу осмыслить и назвать.

Перевоплощаясь, надевая маски, виртуозно меняя речь, Аркадий Райкин оставался собой — интеллигентнейшим и образованнейшим человеком из хорошей еврейской семьи. (В детстве я все спрашивала родителей: «Разве соседи не понимают, что ученик-хулиган ненастоящий?») Да, его герои были ненастоящими, но в этом их притягательность: точный слепок с действительности не имеет такой силы, как карикатура на нее, сделанная умелым художником.

Вспомните покойного Евдокимова и его незатейливых мужиков, одессита Карцева с раками по три и по пять, тетю Соню Клары Новиковой. Эти артисты (безусловно любимые и народные) эксплуатировали образы, которые были частью их самих. А Райкин, оставаясь собой, мог быть кем угодно.

А еще большая заслуга этого человека в том, что он (будучи актером, а не писателем) не меньше Грибоедова повлиял на русский язык, транслировав со сцены такое количество словечек и фраз, что теперь их можно услышать и от академика, и от сантехника: