На прошлой неделе приятель-раввин пригласил меня на ужин в честь завершения финансового года, и там, среди старейших членов его манхэттенской общины я обнаружил приятнейшую пожилую леди, с которой мы чудесно провели два часа за разговорами. Леди, как выяснилось, много лет дружит с Вуди Алленом.
- Да, мы с ним знакомы уже лет тридцать, а если быть честной, то и все сорок, но мне бы не хотелось вас смущать, милый… Как вас зовут? Ванья, прекрасное имя, как дядья Ванья у Чехова… С Вуди, надеюсь, будем знакомы еще лет двадцать – оба его родителя дожили до ста лет, отец даже больше, кажется, так что у него хорошие шансы увидеть конец нового света... Хотите виски? А я, пожалуй, налью себе пару глотков.
Он, понимаете, снимает кино не ради славы или самовыражения. Он зарабатывает этим деньги. Не грандиозные, как мегаломаньяки в Калифорнии, но вполне достойные деньги, а главное – надежные. У него не бывает провалов, после которых студию распродают за долги вместе с персоналом, он очень быстро и очень экономно работает. Ну и потом, кино - это его первая любовь, его «домик на дереве». Он же терпеть не может лето, не выносит жару и солнце. А в кинотеатрах было темно и кондиционеры, и Вуди ходил в кинотеатры - четыре, по пять, шесть раз в неделю…
Да помилуйте, какая dacha! Это все русские дела, в Нью-Йорке ни у кого не бывает дач. Вуди городской ребенок, природа у него исключительно в рамочке, ну, может, в гостях случайно заденет горшок с алоэ. И путешествовать он терпеть не может, даже к сыну в Ирландию не ездит… Есть, конечно, места, где ему хорошо. В Париже, например - потому что Париж похож на Нью-Йорк, и в нем есть все, к чему он привык – шум, рестораны, театры… Но он не любит жить в отелях и не любит летать. Зато Сун-И все это нравится, а Вуди любит делать ей приятное.
...Конечно, это большая тема Вуди, история всей его жизни. Он их любит, всех, фактически без исключений. Понимаете, ему интересно наблюдать за женщинами. Он отдает себе отчет, что внешностью не вышел, зато у него есть мозги и он умеет слушать. Если бы вы были женщиной и провели с Вуди вечер, вы бы решили, что никто, кроме него, не способен раскрыть ваши таланты. Может быть, эту манеру он приобрел, когда сидел с младшей сестрой – у него ведь есть младшая сестра, вы знали?
И надо сказать, ни об одной бывшей из Вуди слова дурного не вытянуть, только и слышно: «гениальная актриса», «очень талантливая», «я всегда с ней советуюсь». Можно подумать, они все так и живут с ним до сих пор. Хотя кто из них с ним жил, скажите мне? Он же их на порог не пускает! Дурочка Мия так и проглядела падчерицу... Но что говорить, маленькая собачка до старости щенок, все хотят погладить. Если вам не трудно, плесните мне еще… Вы такой милый, Ванья. Вы женаты? Правильно, не женитесь до сорока, а потом женитесь на официантке…
Предпочтения? Можно подумать, не заметно, какие у него предпочтения. Вот эта блондиночка со скандинавской фамилией, как ее - Мудисон? Андерсон? Йоханссон, совершенно верно. Он вообще неравнодушен к блондинкам, в молодости с ума сходил по Мэрилин, в ней, говорит, «есть что-то магическое», но лично я думаю, у него просто в глазах темнело от ее ляжек. Предпочтения Вуди – это предпочтения всех белых половозрелых интеллектуалов: блондиночки да азиатки, из тех, что хорошо смотрятся вечером на Манхэттене и на шерстяном покрывале ночью. Вам нравятся азиатки? Ничего, скоро привыкнете… Что касается Вуди, он очень, как бы сказать… консервативен. Не привязчив, не верен, а именно консервативен. Ему нравятся его привычки, и он не станет их менять, пока это не начнет стоить слишком дорого.
Тут ведь не только в любви дело, он из всего делает кино. Помню, когда он был вместе с Мией, и у нее случился криз на почве усыновления... Это теперь стало исключительно модно, вы заметили? Мистер и миссис Джоли, мистер и миссис Мадонна – все обзаводятся парой-тройкой цветных приемных детишек. Я думаю, это такая новая разновидность рабовладения… Боже мой, Ванья, вы в порядке? У вас что-то случилось с лицом. Не краснейте, прошу вас, я могу болтать что угодно, о старухе моего возраста всегда можно потом сказать, что она выжила из ума… Вы точно не хотите выпить?
Да, так вот, а Вуди же детей на дух не выносит, просто не понимает, что с ними делать. Недавно мы с ним это обсуждали, и он сказал: «Я наблюдал, как Мия усыновляет детей. Она их много усыновила, как все мы знаем. Глядя на этих детей, я всегда думал: «Rто мать этого ребенка? Кто отец этого ребенка?» - и передо мной возникали разные истории, комические ситуации…» Понимаете? Они еще были вместе, а он уже смотрел на нее как на черновик, на основу сюжета, из которого потом вышла «Великая Афродита».
Почему не любит? В основном, из-за того, что они не понимают его юмора. Видите ли, ни один из детей-актеров ни разу не сделал того, чего хотел Вуди. Они просто не улавливают смысл его шуток. Он всякий раз страшно с ними мучается, пробует все возможные способы, пытается как-то направить их игру, показать, что они должны делать. Всякий раз мне потом звонит и жалуется: «Ханна, я делал все, что только может сделать человек, находящийся в здравом уме и твердой памяти, все, что можно сделать с актером, который не понимает, чего от него хотят. Я больше не могу, это невыносимо». Это гораздо больше, чем особенности характера, здесь мы подходим к главному в «феномене Вуди» – к его юмору. Дети не улавливают смысла его шуток, потому что все шутки Вуди заключены в интонации.
Если посмотреть, герой любого фильма Вуди Аллена – это же венец западной цивилизации, средний или высший средний класс. Эти люди, как сам Вуди, выросли из грубоватых комедий братьев Маркс, обожали Чаплина, усвоили ковбойские фильмы и романтические американские комедии, - ну, знаете, где мальчик встречает девочку, теряет и находит заново - и, наконец, заскучав, обратились к европейскому кино. Но при этом не перестали любить братьев и Чаплина, просто перевели действие на уровень слов. Кажется, это называется сублимация? Они стали говорить, говорить, говорить, стоя, сидя, лежа… Средний класс больше не делает революций, он делает общественное мнение.
Американская его разновидность в этом смысле особенно занятна тем, как они усвоили «русскую литературу». Вуди, скажем, интересуется Чеховым, «герои которого так захвачены навязчивыми идеями, что становятся смешны». Видите иронию? Вуди считает – и уверен, что так же чувствовал Толстой – что «за средним классом стоит что-то такое, что сообщает жизнь всему окружающему. Именно они заставляют этот мир вертеться…». Богему, всех этих Художников с их темпераментами и жестами он терпеть не может, они слишком заносчивы, слишком хотят иметь привилегии только потому, что у них есть талант. Низшие классы ему неприятны, они невежественны и преисполнены предрассудков. А средний класс «все время испытывает себя и старается чего-то добиться. У них нет таланта, необходимого для громкого успеха, они не деловые гении, но чаще всего это очень милые люди».
Любимый прием Вуди – поместить этих милых людей в классическую ситуацию неловкости. Он берет торт, который должен упасть на голову персонажа, заменяет его стружкой и роняет на голову. Получается так же смешно, только без грязи, крема и падений, но это все равно шутка с тортом, основа его юмора.
Все его принципы, вкусы и неприязнь принадлежат среднему классу, как и все его достоинства. Посмотрите, как он снимает: одной-двумя камерами, почти всегда с первого дубля. Длинные планы, редкие монтажные склейки. Спецэффекты минимальны, потому что это дорого. Он не умеет петь и не умеет танцевать, но танцует и поет, если роль того требует, потому что он актер, и потому что это хороший тон – справляться с любым делом, и потому что это ему ничего не стоит. Протестантская этика.
Не знаю, стоит ли об этом говорить, такая личная тема… Там еще что-нибудь осталось? Да, пожалуйста… Не для меня, нет – мои представления о боге скорее интеллектуального порядка. А Вуди считает, что… погодите, сейчас процитирую: «Вера в бога сильнее земной любви, потому что даже самая верная, самая глубокая любовь обречена на потерю: в какой-то момент один из влюбленных умирает. И тогда все, что тебе остается – это религиозность». По мнению Вуди, зло не от дьявола, зло от людей, потому что они равнодушны. Вы идете по улице, видите бездомных, умирающих – вам все равно, и в этот момент вы носитель зла, вот как думает Вуди. Если вы смотрели его фильмы, вы это видели. Поэтому ему не нужно общество в его фильмах, не нужна мораль, ему достаточно правильно подобрать обстановку. Роль наблюдателей у Вуди играют сами стены, аккуратные изящные интерьеры, светлые комнаты, в которых живет банальное зло. Как деталь киноязыка это, безусловно, красиво, но по этой причине многие не любят его фильмы – они не легкие, не приятные, не тешат ваше самолюбие, не помогают вам выжить. Это, пожалуй, единственное, в чем он традиционный еврей, его утешение – в безысходности… Что? Такси? Ох, благодарю вас, милый Ваньечка. Где моя шляпа и тальма?
Еще Вуди Аллена:
Не путайте всевышнего с психоаналитиком
Сенсационная неловкость
