Сам факт появления в серии «Жизнь замечательных людей» книги о Моисее — это, безусловно, претензия на прорыв. Даже не знаешь, чему больше удивляться: тому ли, что издательство «Молодая гвардия», когда-то отличавшееся особой «любовью» к евреям (ну да ладно, это дело прошлое), ударилось теперь в другую крайность, или тому, что в документальной биографической серии (похоже, впрочем, и это дело прошлое) появилось жизне­описание библейского персонажа.

Известный своим благочестием литератор Петр Люкимсон описывает жизнь Моисея в полном соответствии с еврейскими религиозными источниками и религиозными же концепциями. Причем известный своей плодовитостью еще более, чем благочестием (достаточно сказать, что пока я читал «Моисея», он выпустил в той же серии еще одну книгу: «Царь Давид»), Люкимсон создал объемный, в три с половиной сотни страниц, труд. А поскольку талантом автор известен еще более, чем плодовитостью, изложение он строит не как историческую монографию, а как серию эссе, задушевных бесед с читателем, местами, пожалуй, даже не хуже, чем «Детская Библия». Известный своими познаниями еще более, чем талантом (Люкимсон писал о еврейской кухне, еврейском сексе, еврейской разведке и многом другом), он приводит и рационалистические трактовки библейских событий, но главным образом в качестве забавного курьеза. Известный своей смелостью еще более, чем познаниями, автор уверенно постулирует принадлежность Моисею практически всего текста Торы и настаивает на протокольной точности описания чудес и бесед Моисея с Всевышним.

Ну что ж, не только в серии «Жизнь замечательных людей», во всей стране давно уже настали новые времена. Что удивительного, если автор, обладающий и плодовитостью, и талантом, и познаниями, и смелостью, выбирает все-таки благочестие в том виде, как он его понимает?

Автор упоминает комментарии Сончино, р. Гирша, Александра Меня (последнее, конечно, свидетельствует о широте авторской натуры, и спасибо ему за это), но в большинстве случаев ограничивается туманной отсылкой к «еврейским источникам», «нашим мудрецам» или просто отмечает: «мидраш говорит». Хотя попробуй он расширить источниковую базу, у него нашлось бы, что сказать нового о Египте и Ханаане: в последнее время появились интересные трактовки, осно­ванные на оригинальном прочтении известных данных. В частности, уклад жизни и идеология в Египте, по-видимому, были гораздо более схожи с советскими, чем считалось ранее. Толпы египетских рабов с древних изображений были в действительности формально свободными людьми, а рабы (рабы фараона или, что то же самое, слуги государства) — это главным образом надсмотрщики с плетками из бегемотовой кожи, которые сгоняли «свободных граждан» на общественные работы. Кстати, производственный конфликт, описанный в книге Исхода, когда материалов (соломы) не дают, а норму выработки конечного продукта (кирпичей) не снижают, тоже кажется чем-то очень знакомым.

Что до Ханаана, то это была страна оседлых земледельцев со складывающимися государственными институтами, с царской властью, с религиозными культами, казавшимися евреям чудовищными: похоже, у хананеян были широко распространены человеческие жертвоприношения. Потому евреи и в своем законодательстве, и в историческом предании утверждают старокочевнические добродетели как идеологическую опору противостояния погрязшему в мерзости Ханаану.

Да и сама личность Моисея представляется более интересной и близкой нам при попытке реалистического осмысления: юноша, выросший среди египетской аристократии, строивший свою жизнь по египетским литературным образцам и ставший изгоем из-за того, что связал свою судьбу с еврейским народом; национальный лидер, действующий решительно и умело и при этом мучающийся сомнениями, которые открывает только Б-гу и самым близким людям; вождь, балансирующий между народным обожанием и жесткой конфронтацией, — несомненно, здесь много подлинного и в историческом, и в психологическом плане.

Но автор, пересказывая Тору, подменяет реализм буквализмом, а его собственные рассуждения рассчитаны на то, чтобы читатели не думали, а верили. Все это не только свидетельствует о прогрессирующем в обществе клерикализме, но и попросту вредит книге в литературном отношении. Впрочем, книга хороша для религиозных людей, причем желательно таких, которые никогда не читали ни Библии, ни библейской критики. В финале автор рассказывает о поисках кодов в Торе, забавной разработке на стыке комбинаторики, лингвистики и теории вероятностей. Полученные результаты он объясняет вовсе не огромным числом и вариативностью испытаний, не энтузиазмом исследователей, не сложностью математической интерпретации, а просто святостью текста. Впрочем, читатели, с доверием прочитавшие все предыдущее, должны быть готовы поверить во все, что угодно.

Автор: Михаил Липкин