Когда мне было лет семь или восемь, я много и беспорядочно читала, не обращая внимания на советы родителей, библиотекарей и других учителей. Собственно, детские книги мне нравились редко, от сказок веяло то грустным хладом (Андерсен), то безнадегой (Уайльд), но все же самыми любимыми моими книгами, прочитанными как раз таки в возрасте семи или восьми лет, стали сказки - переводные истории Бориса Заходера. «Алиса в Стране Чудес». «Мэри Поппинс». «Винни-Пух и все-все-все». Сильнее всего меня зацепила история про загадочную и суровую няню с Вишневой улицы, да так, что, разочаровавшись отсутствием продолжения, я нахально набросала письмецо переводчику (отправив его на адрес издательства). Очень уж симпатичной показалась мне его фамилия: Заходер. Заходите запросто. В письме моем было сказано следующее: «Дорогой Борис Заходер, я прочитала вашу «Мэри Поппинс» и хочу узнать, что там было дальше. Переведите, пожалуйста, продолжение, потому что английского языка я пока еще не знаю».
Разумеется, ничего удивительного в подобном движении не было: тысячи, если не миллионы нахальных девочек-книгочеек, ежедневно отправляют письма любимым авторам. Удивительным стало то, что любимый автор (а я и прежде, и теперь воспринимаю Заходера не в качестве переводчика, но в качестве автора – ну, в крайнем случае, соавтора пересказанных им книг) ответил нахальной девочке: я получила открытку с теплыми, искренними и дружескими словами (и, что совсем невероятно и непостижимо – с домашним адресом в графе «отправитель»!). Ответила - и получила еще одну открытку. Эти открытки моя мама сохранила вместе с детскими дневниками и рисунками и при случае часто показывала «переписку с Заходером» своим знакомым. Но потребовались долгие годы, прежде чем мы узнали, что любимый автор отвечал ВСЕМ своим читателям. И узнали, ПОЧЕМУ он так делал.
Это всё - предыстория. Историю – жизни, творчества и судьбы замечательного поэта Бориса Заходера – рассказывает его жена (не хочется мне говорить «вдова») Галина в удивительной книге признаний «Заходер и все-все-все…». Эта книга – дар любви, признания и уважения, но это еще и книга печали, грусти, тоски женщины, которую Заходер на самом деле очень любил и которая стала ему поддержкой и надеждой. Без нее, заботливой и нежной «Заходерочки», последние годы жизни писателя превратились бы в кромешный ад. Болезни, нечуткость друзей и сложности в отношениях с учениками, обиды и сожаления старости, а главное – непризнанная, несложившаяся писательская судьба – все это подтачивало и дух, и силы Заходера, но он был очень, очень счастлив в браке, а это, сами понимаете, дорогого стоит.
Творческая судьба Заходера со стороны казалась счастливой – тут вам и переводы великих детских книг, и стихи, и песенки… И только из книги Галины Заходер, написанной уже после смерти писателя в 2000 году и вобравшей в себя живые свидетельства, дневниковые записи и ранее не изданные стихи, эпиграммы и шутки Заходера, стало ясно, что соавтор «Винни-Пуха» (кстати, все привычные нам имена героев бессмертной сказки Милна появились на свет исключительно благодаря Заходеру – и Пятачок, и Тигра, и Слонопотам, и, разумеется, сам Винни-Пух) мечтал совсем о других свершениях. Он переводил Гёте, писал «взрослые» стихи, и только столкнувшись с лицом к лицу с непониманием «вышестоящих», решил, что будет писать для детей. Детская литература в советские времена становилась единственным прибежищем для литераторов с «неправильной национальностью», «некруглой фамилией» и нестандартным взглядом на вещи, но даже на этом поприще Заходеру пришлось долго ждать успеха. Чудесная сказка в стихах «Буква «Я» целых восемь лет лежала без публикации, а сам Заходер – известный всем малышам СССР писатель, пересказавший множество прекрасных сказок – для заработка брался за технические переводы, трудился «литературным негром» и даже… разводил аквариумных рыбок. Но, конечно, Заходеру помогала любовь жены и преданность читателей. Каждому своему читателю, обратившемуся с просьбой, похвалой или вопросом, он отвечал лично, потому что ценил эту любовь и преданность так, как не умеют ценить ее многие избалованные вниманием и обласканные премиями деятели от литературы…
«Вернувшись с войны в 1946 году и наконец окончив Литературный институт, в котором пробыл в общей сложности девять лет вместо положенных четырех (хотя программу двух последних курсов он прошел за один год – шесть лет у него отняла армия), он оказался у разбитого корыта.
Вот что пишет об этом периоде Борис:
"Мне удалось опубликовать одно стихотворение («Морской бой») в журнале «Затейник» и несколько пересказов народных сказок в «Мурзилке». Но, разумеется, это не давало ни средств к жизни, ни официального статуса – угроза получить титул «тунеядца» была довольно реальной – столь же реальной, как и перспектива положить зубы на полку.
Как я вскоре убедился, мой «диплом с отличием» ничем не мог мне помочь. Ни в том, ни в другом. Судорожная попытка поступить в аспирантуру была успешно отражена. Столь же успешно отражались попытки устроиться в какой-нибудь редакции (в частности, Олег Бедарев, тогдашний редактор «Мурзилки», очень хотел меня взять к себе заместителем, но «инстанции» этого не допустили)".
Трудные годы начала 50-х, когда совершенно явственно ощущался негласный запрет на авторов с «некруглой» фамилией.
Литературовед Владимир Глоцер вспоминает: «Борис Владимирович очень томился, и я это понял по первой беседе с ним».
Заведующая научной библиотекой детской книги в доверительной беседе с Глоцером сказала, что она достоверно знает: «Есть указание «придерживать», не печатать трех авторов, а именно – Заходера, Глоцера и Акима. Не нужно новых евреев в литературе».
Может быть, об этом стихотворение «Жалоба палестинца»?
Я прожил
Жизнь свою
В чужой стране…
Быть может,
Потому так ясно мне,
Что человек – не властелин Вселенной.
Нет, он незваный гость,
А, может быть,
И пленный…»
Книга воспоминаний Галины Заходер – щемящая и очень искренняя история жизни двух людей. Но верная принципам мужа жена писателя открывает перед читателями совсем другого Заходера – внимательного, порой жесткого перфекциониста, разносторонне одаренного литератора, блестящего поэта и щедрого человека, способного приоткрыть свое сердце даже для маленькой неизвестной девочки из далекого Свердловска и отправить ей открытку, написанную собственной рукой (той самой рукой, что писала о Винни-Пухе и Мэри Поппинс).
И эта девочка – двадцать с лишним лет спустя - думает о нем с прежней любовью и благодарностью.
