«Букник» продолжает специальный проект «Мы все рабы» в сотрудничестве с журналом «Бейт Ави Хай». Предоставляя площадку авторам с самыми разными взглядами, мы предлагаем читателю разговор о свободе в современном мире. Сегодня речь пойдет о работе — и о том, почему все больше людей чувствуют себя белками в бессмысленном колесе потребления.
На первый взгляд, работа — это необходимость. Действительно, это одно из определяющих свойств человеческой культуры в том смысле, что природа давно перестала обеспечивать потребности человека прямо и непосредственно («подошел — сорвал»). С момента зарождения этой культуры на человека возложена обязанность трудиться и производить продукты, которые удовлетворят его потребности (в пище, крове, одежде и так далее). Однако работу принято считать не только необходимостью, но и отражением свободы: вхождение человека в мир труда воспринимается как нечто положительное, как мера взрослости и независимости, как часть пути к свободе. Ведь если человек добьется соответствующей потребностям оплаты труда, ему не придется опираться и полагаться на других, он не станет обузой для общества и семьи.
Фрейд тоже видел в способности работать (как и в способности любить) свидетельство душевной мощи человека. Однако еще Елифаз, друг Иова, напомнил нам, что природа сама по себе лишена зла, а вот человек и его труд обречены на страдание: «Так, не из праха выходит горе, и не из земли вырастает беда; но человек рождается на страдание» (Иов, 5:6-7). Елифаз предвосхитил голоса, которые зазвучали в последнее столетие. Эти голоса говорят об идеях, противоположных фрейдовской, описывают рабочую жизнь в нынешнем обществе в понятиях порабощения, отчуждения, страха и отчаяния.
Жизнь в золотой клетке
Существует две точки зрения на резкое изменение статуса работы в мире современного человека: философская и психологическая. Начнем с философской. Карл Маркс в середине XIX века назвал материализм и экономику основой человеческой истории. Он утверждал, что именно экономические условия создают то, что мы называем идеологией в расширенном смысле слова: религии, верования, искусство, мораль, законы и так далее. Бытие (то есть общественно-экономическое положение, в котором мы живем отпущенные нам дни) порождает сознание. Но в современном капиталистическом обществе продукты труда человека (например, программа, которую написал программист, работая в некоторой фирме) принадлежат не ему, а держателям капитала.
Таким образом, работа приводит к тому, что человек начинает относиться к миру с некоторым отчуждением, не чувствует своей вовлеченности в процессы, теряет веру в свою способность на них повлиять. Маркс указывает на следующий парадокс, имеющий место в жизни всякого, кто трудится в капиталистическом обществе: общество процветает, индивид — не особенно. То есть, согласно Марксу, трудящийся человек оказывается в беличьем колесе: он верит, что чем тяжелее и упорнее он будет работать, тем лучше будет результат, но это «ложное знание». Маркс предвидел, что современный человек войдет в золотую клетку, предложенную ему идеологией капитализма, заберется в это самое колесо — и обнаружит, что попал в замкнутый круг, где нет передышки, где дела отнимают все больше времени и вызывают нарастающую фрустрацию.
Отчего так? Здесь нам понадобятся продолжатели идей Маркса, группа философов под названием «Франкфуртская школа», которая существовала в Германии и США в середине XX века. Участники Франкфуртской школы показали, как капиталистическое общество старательно укрепляет золотую клетку. Способы очень простые: с одной стороны, это порабощение и подчинение индивида путем искусственного увеличения его потребностей (мобильный телефон, страховка, телевизор, бренды и так далее), а с другой — уменьшение настоящей возможности выбора под видом поддельной свободы (конечно, ты можешь выбрать любой йогурт из десятка видов, но мы заранее решили, что то, чего ты хочешь, — йогурт). Для того чтобы выдержать эту крысиную гонку, человек, разумеется, вынужден трудиться с утра до вечера.
Можно быть счастливым рабом или печальным рабом, но в любом случае ты — раб. Наша зависимость от работы черпает силу в необходимости покупать все больше и больше товаров, через которые мы определяем «себя» (то есть того «себя», которого нам диктует реклама). Так работа превратилась в единственное условие выживания: мы уже не знаем, где наши настоящие потребности, а где — искусственные, те, что нам внушены. Раб потерял осознание себя. Как сказал президент Второго телеканала в Израиле Алекс Гилади авторам программ на заре существования канала: «Все, что вы должны делать, — это заполнять пространство между рекламой».
Работа как замена божества
Перейдем к психологической точке зрения. Наверное, никто не станет спорить: наиболее универсальный человеческий страх — это ужас перед временностью нашего существования в этом мире, существования без предназначения или определенного смысла. Этот ужас гонит нас в разные места в поисках ответа на главный экзистенциальный вопрос «Что мы вообще здесь делаем?». До XX века общепринятым местом такого поиска была организованная религия. Там всегда можно было найти «того, кто знает», и большинству людей чаще всего этого хватало. Но в XIX веке начался процесс всеобщей секуляризации, который вернул многих в современном обществе (как религиозных, так и светских) к вопросу смысла жизни и сопровождающему его ужасу.
Не станем углубляться в палитру имеющихся сегодня возможных ответов на этот ужас (нью-эйдж, гедонизм, нарциссизм, применение средств от страха и т. п.), а обратимся к мысли (удивительной для меня), что за последний век работа превратилась в божество, призванное успокоить экзистенциальный ужас человека и наделить его жизнь смыслом. Карьера, продвижение, бонусы — все это стало новым Молохом.
Работа сегодня в глазах многих — больше, чем просто работа. В обычный рабочий дискурс вошли такие понятия как «День семьи» (то есть развлечения в аквапарке с женой босса, обязательно в футболках с логотипом фирмы), «подарок к празднику» (чек на покупку ненужных товаров, про которые большие шишки решили, что вы должны их купить и тем самым, в общем-то, вернуть им праздничный подарок), «видение и ценности» (надо же чем-то занимать бизнес-консультантов), «взаимная ответственность» (иными словами, попытка соблазнить вас взять дешевую ссуду в банке друзей босса), «качество жизни» («Мы добавили вегетарианское блюдо в меню столовой») и так далее.
Место работы готово служить заменой клану, племени, синагоге, учителям при одном условии: если вы сознательно отдадитесь в рабство. В награду за бесконечные рабочие часы (рабочий день в Израиле длиннее, чем в большинстве западных государств), за постоянную угрозу репрессий в случае любой попытки организоваться и бороться за права работников, за смешное количество дней отпуска (декретного и вообще), за гротескные зарплаты начальства — за все это вы получаете «День удовольствия» (обычно в Израиле работники фирм и учреждений раз в год получают возможность провести день в развлечениях всем отделом за счет работодателя. — Примеч. перев.) и премию за отличную работу. И спасибо Господу (то есть нам, держателям капитала) за то, что у жизни есть смысл.
Подведем итог, друзья. Если в вашем сознании определение счастья — достижение определенного материального уровня (10 000 шекелей в руки, домик в деревне, заграница раз в год, частная школа для детей), то поищите подходящего рабовладельца и отдавайтесь в рабство сколько угодно.
Но если ваша цель — смысл (то есть успокоение ужаса), а не счастье (то есть забивание этого ужаса наркотиками), то берите жизнь в свои руки. Для начала хотя бы отключайте звук во время рекламы.
