Придя в детский сад, Алиса решила покапризничать и устроила сцену трогательного прощания.
— А дай мне что-нибудь твое, — попросила она.

Не найдя ничего лучшего, я выдал ей ластик (который все равно, как многие товары китайского производства, практически невозможно было использовать по прямому назначению). Дочь сначала крепко прижала ластик к груди, а затем упрятала его в задний карман джинсов.

В ульпане в тот день мне попался вариант экзаменационного текста про Бен-Циона, сына основоположника современного иврита Элиэзера Бен-Иегуды. Детство первого в современной истории ребенка, чьим языком с рождения был иврит, напомнило мне детство Алисы в зеркальном отражении. Малыш тоже говорил не на том языке, которым пользовались все его сверстники. Вот если бы Бен-Циона можно было отправить в Алискин «Ган Ярден», а Алису — в Иерусалим конца XIX столетия…

Когда я забирал дочку из сада, она рыдала. Я выслушал душераздирающую историю. Детсадовцы отправились на традиционную экскурсию в зоопарк — через заветную калитку. И там моя дочь стала жертвой зловещего преступления. Ганав-кис (это слово, обозначающее вора-карманника, ввел в современный иврит как раз Бен-Цион) вытянул из заднего кармана Алискиных джинсов папин ластик. Ганав-кисом оказался малыш обезьяны. Украденное он сбыл своей маме, которая немедленно проглотила кусок резины.

Пока я успокаивал дочку, к нам подошла воспитательница, которая пересказала на английском детективную историю, которую я только что выслушал по-русски. Потом к нам присоединился Алисин одногруппник, видимо, решивший, что мне не мешает узнать и ивритскую версию случившегося.
— Да, это вам, — сказала воспитательница Авива, протягивая две книжки. — Эту они сегодня читали, поэтому Алиса знает, о чем там.
— Алис, книжка-то тебе понравилась? — спросил я по дороге.
Но Алисе гораздо интереснее было обсуждать криминальные и кулинарные наклонности обезьян, чем комментировать ивритоязычную детскую литературу.

Дома я первым делом залез в Интернет, чтобы понять, зачем нам вообще выдали книжки. Обнаружилось следующее. Существует благотворительный проект под названием «Пижамная библиотечка». Фонд Хэрольда Гринспуна из штата Массачусетс совместно с министерством образования Израиля снабжает книгами более 100 000 юных израильтян, посещающих старшие группы детских садов. Среди целевой аудитории особо выделяются дети из семей новых репатриантов и жителей периферийных районов севера и юга (моя Алиса превосходно соответствует всем требованиям).

Слово «пижама» в названии проекта намекает на то, что прививать подрастающему поколению любовь к чтению можно перед сном, когда детям просто некуда деваться из своей постельки.

Я не стал дожидаться отбоя.
— Алис, почитать тебе книжку, которую в саду дали?

Дочка согласилась, но слушательница из нее получилась даже хуже, чем из меня чтец-декламатор. Книжка была про ветеринара, у которого в зоопарке было много зверей-друзей. Алисе было гораздо интереснее вспоминать знакомые названия зверей на иврите, чем следить за сюжетом.

Вторая книжка ей понравилась и того меньше. На первой же странице дочка сбежала в кресло у телевизора, чтобы смотреть ивритоязычный канал мультиков «Хоп».

Главному герою Ури два года. Он уже начал говорить, но пользуется односложными словами — последними слогами слов общепринятых. «Лом» вместо «шалом». «Каз» вместо «рассказ». «Жу» вместо «расскажу». Родители никак не могут расшифровать этот странный язык. Ури говорит: «я ил кан». Папа переводит сказанное: «коня проглотил великан».

Ситуацию спасает пятилетний Йонатан, старший брат Ури. Он становится профессиональным переводчиком с урита (думаю, Давид Гроссман не обидится на меня за то, что я дал такое название языку, на котором разговаривает его герой). Итак, переводчик Йонатан всегда знает, что имеет в виду брат. «Я ил кан» — это «я разбил стакан», «ос ый уб» — «вырос новый зуб» и так далее.

Хорошей книге никогда не помешает второе дно (а уж третье — так совсем здорово). В этом маленьком рассказике для детей и новых репатриантов, живущих на крайнем севере долины реки Иордан, оно тоже нашлось. В комментариях. Я даже расстроился, что не угадал сам, без подсказки. А мог ведь… Читал же я книжку, не один раз читал. В той книжке тоже было два брата, только звали их по-другому — Моисей и Аарон. И первому очень нужно было объяснять окружающим всякие важные вещи, да мешал дефект речи. Хорошо, что был брат.

«…и будет говорить он вместо тебя к народу; итак он будет твоими устами» (Исх 4:16)

P.S. На книжке стоит копирайт 1996 года. В 2006-м танкист Ури Гроссман, сын Давида Гроссмана, был убит на Ливанской войне ракетой российского производства.