В прошлом июле, останься она в живых, ей исполнилось бы восемьдесят. Но Анна Франк умерла от тифа в Берген-Бельзене в марте 1945 года, не дожив до пятнадцати лет, за считанные недели до освобождения концлагеря английскими войсками. Остался дневник – если не самый знаменитый дневник в истории, как его иногда называют, то один из самых. Анна Франк стала символом Катастрофы.

Ее историю люди знают наизусть и возвращаются к ней снова и снова. Оборванность, недоосуществленность этой жизни заставляет многих выстраивать собственные образы Анны Франк: рассказчицы сказок, писательницы или просто влюбленной девочки.

Любовь Анны Франк попыталась изобразить в своем романе «Annexed» англичанка Шэрон Догар. Задолго до публикации (роман должен выйти в свет осенью) вокруг книги поднялся скандал, выплеснувшийся на страницы британской, а затем и мировой прессы. Догар обвинили в «эксплуатации» Катастрофы и «сексуализации» Анны Франк.

Обвинения не очень-то вяжутся с образом самой Догар, матери троих детей и автора двух подростковых романов, женщины, которая называет дневник Анны и «Убить пересмешника» Харпер Ли своими любимыми книгами. Название ее нового романа непросто перевести на русский: подразумевается «аnnex» или пристройка к дому, то самое Убежище из дневника Анны Франк.

Там, в задней части амстердамского дома, скрывались от нацистов семья Отто Франка, семейство ван Пелс с сыном Петером и зубной врач Фриц Пфеффер. Там Анна начала вести дневник и вела его с 12 июня 1942-го по 1 августа 1944 года. Четвертого августа все восемь человек, прятавшиеся в доме, были арестованы по доносу неизвестного предателя. Выжил из них лишь один – отец Анны, Отто.

Семья Анны Франк, приехавшая из Германии, разделила судьбу большей части из тех 140 000 евреев, что жили в Голландии до войны. Из 107 000 депортированных уцелели только 5 200. Около 24 000 евреев прятались, подобно Анне и ее родным; 8 000 из них были найдены немцами или выданы пособниками оккупантов.

Книга Догар написана в форме вымышленного дневника Петера, дневниковые записи перемежаются мыслями мальчика, умирающего в Маутхаузене. Петер пишет о солнце, о жизни в убежище, вспоминает поцелуи с Анной и сожалеет, что никогда не займется любовью с девушкой. Именно эта интимная составляющая вызвала гнев сотрудников Фонда Анны Франк и ее двоюродного брата Бадди Элиаса.

«К чему выдумывать Анну Франк? - заявила Джиллиан Уолнес, исполнительный директор фонда. - Мне это кажется эксплуатацией. Если эта писательница так хороша, отчего бы ей не изобрести собственных героев? И я не понимаю, зачем нужно было "сексуализировать" эту историю и изменять характер Петера».

Обрушился на Шэрон Догар и Элиас: дескать, в книге она исказила образ и Анны, и Петера. «Я не считаю, что их ужасная судьба должна служить материалом для какой-то выдуманной истории», - сказал он журналистам.

Догар признает, что перед ней стояла моральная дилемма. Идея книги пришла к ней еще пятнадцать лет назад, но она не считала себя вправе ее писать и сомневалась, в силах ли она изобразить Катастрофу. И все эти годы, по ее словам, книга настойчиво требовала воплощения. Что же до интимных деталей, то «юношеские гормоны всегда вступали в конфликт с социальными условностями. Вот почему некоторые мысли Анны сегодня так же значимы, как и 60 лет назад», – говорит Догар. «Кстати, в книге одного интимного прикосновения, случившегося в реальности, а не в фантазиях героев, оказывается достаточно, чтобы их остановить».

Нынешний скандал – отнюдь не первая попытка цензурирования образа Анны Франк. Отто Франк, который опубликовал дневник дочери в 1947 году, изъял из него упоминания о менструации и другие подробности жизни взрослеющей девушки, а также отрывки, где Анна критиковала мать и других обитателей Убежища. Полная версия дневника была опубликована только в начале 2000-х годов. О своей любви к Петеру Анна пишет вполне откровенно:

«В какой-то момент мои глаза встретились с красивыми карими глазами Петера, и тот ласково сказал: «Если б я знал, то пришел бы к тебе гораздо раньше!» Потом я почувствовала прикосновение его мягкой и холодной щеки, и это было так хорошо, так прекрасно... В тот момент, все еще щекой к щеке, я проснулась. Казалось, что его глаза так глубоко заглядывают в мое сердце и читают там, как сильно я любила его и люблю до сих пор».
По мнению Деборы Моггах, чей сериал по дневникам Анны с успехом прошел на ВВС в прошлом году, записи девочки свидетельствуют, что «несколько месяцев у них с Петером были романтические отношения. Вероятно, они целовались и обнимались. Потом она к нему остыла».

Вот еще один отрывок из дневника в переводе Юлии Могилевской:
«Как-то мы с папой говорили о сексе, и он сказал, что я еще не могу понять, что такое чувственное влечение. Но думаю, что понимала это уже тогда, а тем более - сейчас. Никто мне так не дорог, как милый Петер!»
Отто Франк, как показывают эти слова, вовсе не был пуританином. Сексуальность в те годы во многом была табу, да и невозможно судить отца, потерявшего дочь. Но стоит ли превращать Анну Франк в хрестоматийную мученицу, лишенную обычных человеческих чувств?

«Все время думаю – мы обычные люди, - пишет Петер в книге Шэрон Догар. - Мы только люди, как и все люди, которые проходят мимо чердака и никогда не смотрят вверх и не знают, что мы сидим здесь и ждем, когда наш мир начнется заново».

Понять тех, кто посвятил свою жизнь памяти Анны Франк, в общем-то можно. Труднее понять иных американских пуристов: в январе полную версию дневника изъяли из школьной программы одного из округов штата Виргиния, заменив ее на сокращенную. Невинные по сути записи девочки-подростка, объяснили чиновники, показались некоему озабоченному родителю… порнографическими и гомоэротическими!

Образ Анны Франк – живой и жизнелюбивой – создает и изданная в Голландии книга Берты Мейер «Жизнь после Анны Франк». Ребенком Мейер провела 13 месяцев в Берген-Бельзене и в книге вспоминает, что Анна отвлекала младших детей от ужасов концлагеря, рассказывая им сказки о принцах и эльфах. Но это – выдумка, считает подруга Анны Ханна Пик-Гослар, еще одна узница Берген-Бельзена: «В тех условиях мы практически умирали. Сил на сказки не было». А голландский режиссер Вилли Линдвер, автор награжденного премией «Эмми» документального фильма об Анне Франк, добавляет, что Мейер очень смутно помнит концлагерь и какую-то девочку, которая рассказывала младшим сказки. «Может быть, это была Анна Франк, а может быть, и нет. Все очень туманно», - говорит он.

Впрочем, эпизод этот занимает в книге всего несколько страниц, а для Мейер было важнее начать рассказ о Катастрофе и жизни уцелевших после войны с того момента, на котором обрывается знаменитый дневник (отсюда и название). Известен факт, что Анна Франк действительно сочиняла сказки и в Убежище сочиняла наброски рассказов, ведь она мечтала стать писательницей. Сохранилось несколько ее сказок о феях и гномах. Свой дневник она хотела превратить в роман – добавляла или сокращала некоторые эпизоды, а также придумала псевдонимы для всех обитателей Убежища.

Исследование Франсин Проуз «Анна Франк: Книга, жизнь и посмертное существование», изданная в США прошлой осенью, посвящена как раз этой стороне личности Анны. Проуз рассматривает Анну Франк в качестве состоявшегося и притом гениального автора, а ее дневник считает блестяще сконструированным литературным произведением. Правда, и до романистки и литературного критика с говорящей фамилией, означающей «проза», это утверждали многие.

«Анна Франк была чудесным юным автором, - писал Филип Рот. - Ее страсть, ее дух… она словно пылкая младшая сестра Франца Кафки, его утраченная маленькая дочка».

Кстати:

На "Букнике" есть прекрасное эссе о том, какой появляется Анна Франк в настоящих, несокращенных дневниках. Оно заканчивается пророческими словами: "Жанровая форма ее записей не устаревает и даже становится все актуальнее". Так что, думается, это сообщение о ее "жизни после смерти" – не последнее.

Дневник Анны Франк" теперь читают и в Камбодже.