Выставка «Музей естественной истории Иеуди Леви бен Бецалеля» прошла в
питерской галерее «Борей» с 15 по 26 августа. Экспозиция демонстрировала зрителям «выборку наиболее нелепых экспонатов знаменитой коллекции, иллюстрирующих всевозможные формы эволюции, включая тупиковые».
Замечательно смешные тексты сопровождали удивительные по своей нелепости экспонаты. Вот рыба с грудями прекрасной формы, скелет единорога, хроножуки со встроенными часовыми механизмами и многое другое. Настоящий питерский жизнеутверждающий и выполненный в смешанной манере высокохудожественный бред, в котором перемешались: естественная история,
Бецалель, жуки-скарабеи, философ Исаак Ньютон и его классическое яблоко, почему-то ставшее горохом.
**Из истории Жмеринского музея естественной истории Иеуди Леви бен Бецалеля, Махараля из Праги.**
(**научный пресс-релиз**)
«Естественная история, в отличие от истории противоестественной, замечательна тем, что всякого подкупает своей естественностью. Вполне возможно, что именно это ее свойство послужило скрытой пружиной подсознанию, заставившей рядовых обитателей города Жмеринки организовать в конце XIX века в своем захолустье ныне всемирно известный музей естественной истории.
С точки зрения жмеринских старожилов, не отягощенных премудростями психологии, все началось прозаично, как следствие следующих событий: во-первых, в книжной лавке дяди Моси появился экземпляр модной тогда книги Чарльза Дарвина «Происхождение видов», а во-вторых, в это же самое время в городе объявился – возможно, скрываясь от австрийской полиции, – знаменитый чешский меценат и авантюрист Боря Бецалель.
Последний утверждал, что он далекий потомок известного алхимика и верховного раввина Праги Иеуди Леви бен Бецалеля. И в качестве доказательства предъявил обломки глиняных, похожих на свистульки, костей, якобы детей Голема.
Вполне естественно, что слияние этих двух факторов привело к тому, что местная молодежь, наплевав на веру отцов, впала в ересь креативистского эволюционизма. Окрыленные новой идеей, молодые люди тут же организовали, причем весьма успешно, сбор народных пожертвований на создание нового музея новой естественной истории. Не прошло и месяца, как музей был открыт. Пусть даже поначалу он представлял собой простую земляную яму, крытую шифером, с кучкой выкупленных у Бори Бецалеля керамических костей посредине».
Авторы работ – семья питерских художников: Денис Донченко, Ирина Малькова и Елизавета Донченко. Если для Елизаветы Донченко эта выставка была дебютной, то Денис Донченко и Ирина Малькова называют себя «мастодонтами».
Денис Донченко – слепой художник, работающий в технике гальванопластики и деревянной скульптуры. Из сопроводительной брошюрки к выставке мы узнаем, что он – «русский, с большим количеством украинской крови. Характер зюйдический, вспыльчивый, злопамятен. По образу мысли – креативистский эволюционист». В середине 90-х участвовал в создании клипов Б.Г., «Колибри», DEADушек, Насти Полевой и других.
Ирина Малькова – «русская, характер нордический, мстительный. Согласно визуальному антропоморфическому анализу возможна примесь мадьярской крови. По складу ума – эволюционный креативист».
Творческая инициатива раби Леви, столь удачно подхваченная тремя русскими художниками с «примесью мадьярской крови», реализовалась во множестве артефактов «Музея естественной истории». Вот они, ближайшие родственники Голема: первая рыба, вышедшая на сушу, впоследствии трагически погибшая под колесами автомобиля, управляемого первой женщиной-водителем, и жук-хрономер, о котором местный житель-удыгеец говорил, что: «это люди редкий, я такие один раз видел. Они прятаться хорошо, их фамилия тыктак. Это люди время знают»!
Организаторы отмечают, что «данная выставка способна удовлетворить сторонников и эволюционного, и креативистского пути возникновения жизни, смерти и прочих невразумительных явлений». А спешащие по Литейному прохожие удивляются: «Что, еврейский музей открыли?!».
**продолжение научного пресс-релиза:**
«С течением времени экспозиция стала расти, как на дрожжах. Впав в состояние неконтролируемого энтузиазма, народ стал жертвовать музею все новые и новые экспонаты, включая даже те, которые лемех плуга отвоевывал у матери-земли во время сельскохозяйственных работ. Так появился в музее ныне всемирно известный грифон Пржевальского и не менее известный единорог Х.У.Йош-каралинского, яйца Фаберже и многое, многое другое. Через год экспозиция расширилась настолько, что потребовала нового здания, которое и было в скором времени построено за счет казны (на фото).
К сожалению, во время немецко-фашистской оккупации часть экспонатов была утрачена, в том числе и керамические кости Голема, которые в качестве дымковской игрушки были вывезены в Германию и там пропали, разделив участь Янтарной комнаты.
Однако большинство экспонатов, к счастью для нас, с точки зрения оккупационных властей не представляли ни малейшего интереса и, по-варварски сваленные в кучу, благополучно пережили войну.
В послевоенные времена стараниями советских реставраторов экспозиция была практически полностью восстановлена. Количество экспонатов возрастало, и к семидесятым годам прошлого века музей располагал наиболее выдающейся в мировом масштабе коллекцией».
Текст и часть фотографий Марии Эндель
Букник уселся читать про Махараля. Нашел статью А. Львова «Махараль из Праги, спор о пилпуле и проблемы еврейского образования». Удивленно уставился на абзац: «По иронии судьбы Махараль, никогда не увлекавшийся тем, что называют «практической каббалой», стал героем легенды, приписывающей ему создание Голема – искусственного человека, сделанного из глины и оживленного перестановками букв Тайного Имени. Нужные буквы были открыты во сне Махаралю, озабоченному в то время разысканием надежной защиты пражских евреев от нападок соседей-христиан. Этот Голем (которого Махараль назвал Йосефом, а в народе ласково звали Йоселе-голем или Йоселе-немой) был соединением низшей материи – глины и грязи, праха земного – и высшего интеллекта, заключенного в буквах Имени. От него было много пользы общине и немало неприятностей, он обладал большим могуществом и большой глупостью (вероятно: могуществом глины и глупостью интеллекта – или наоборот?) и должен был выполнять повеления лишь самого Махараля, но его жена тоже пыталась использовать силу Йоселе в своем хозяйстве...». Букник с трудом пересилил желание побежать на кухню, потому что теперь он точно знал, что дело не в естественной истории, а в кулинарных опытах его жены, столь похожих по своим результатам на экспонаты питерской выставки…//
