24-25 мая Академия языка иврит провела в Тель-Авиве ежегодную конференцию "Иврит и ивритская литература". Пока участники конференции собирались в центральном зале Музея Эрец-Исраэль, в помещении играла музыка, но — о ужас! – вместо песен на иврите из динамиков почему-то неслись английские баллады. Столь странный для Академии музыкальный выбор поразил не только меня: соседи по залу не ограничились молчаливым удивлением и потребовали "сменить пластинку". Через несколько минут массы были услышаны, а требуемый языковой статус-кво восстановлен: зазвучали песни на иврите.
Под эти звуки всем желающим раздавали брошюры со свежими решениями Академии. Часть решений касаются новой корректировки правил грамматики, часть затрагивает расширение ивритского словарного запаса. Дело в том, что специалисты Академии не смиряются с вторжением в иврит иностранных слов и понятий и упорно ищут им ивритские эквиваленты. Такие эквиваленты приходится придумывать, но далеко не всегда они доходят до конечных пользователей. Из последней брошюры я, к немалому удивлению, узнал о новых словах, призванных заменить алкогольные заимствования — «аперитив» (его теперь следует называть "экдам"), «дижестив» ("эфтар") и «сомелье» ("оцэр яин").
Подавляющее большинство выступавших на конференции зачитывали свои выступления по бумажке. Объяснения этому факту могут быть разные, но мне больше всего понравилась версия, предложенная одним ироничным журналистом: лекторы попросту боялись случайно ошибиться в произношении или морфологии, ведь публика — сплошь люди, до беспамятства влюбленные в иврит, — такого не прощает.
Что касается произношения, то два примера для подражания мы услышали в первой части конференции: тон задал президент Академии профессор Моше Бар-Ашер (впрочем, у него можно поучиться и стилю — на таком богатом и велеречивом иврите мало кто говорит), а потом представилась возможность насладиться своего рода мастер-классом диктора "Голоса Израиля" Ревиталь Амит. Амит прочитала длинный отрывок из "Книги нищих" Менделе Мойхер-Сфорима, смаковала каждое слово, да что там слово - каждый звук! - чем доставила публике колоссальное удовольствие.
Выбор книги был неслучаен. Всю первую часть конференции посвятили изучению монументальных творений
Шалома Яакова Абрамовича, более известного под писательским псевдонимом Менделе Мойхер-Сфорим. Как подчеркнул редактор исторического словаря иврита профессор Авраам Таль, Менделе Мойхер-Сфорим в одиночку создал современный канон еврейской литературы, причем сразу на двух языках — идише и иврите. При этом профессор Таль с улыбкой заметил, что впервые познакомился с завораживающими книгами Менделе Мойхер-Сфорима, не зная ни идиша, ни иврита, — когда ему было девять лет, родители подарили "Путешествия Биньямина Третьего" в переводе на румынский. После этого профессор Дан Мирон прочел длиннющую лекцию, в которой творчество великого писателя рассматривалось как "мост между языками".
Другим аспектам литературных трудов Менделе Мойхер-Сфорима посвятили свои выступления профессор истории Исраэль Барталь и филолог Браха Долмацкий-Фишер. По мнению Барталя, невозможно понять книги автора, не окунувшись в мультиязычную среду восточноевропейского еврейства XIX века: с одной стороны, книги предназначались для тех, кто владел не только идишем и ивритом (вдобавок, разными его пластами), но и языками других народов Российской и Австро-Венгерской империй; с другой — трудно следовать мыслям автора, не владея в полной мере его культурным багажом (то есть необходимо знать все возможные цитаты из Танаха, Талмуда и других еврейских источников). Вывод: сегодняшний средний израильтянин, лишенный как былого языкового разнообразия, так и полноценной базы еврейских знаний, вряд ли сумеет понять книги Менделе Мойхер-Сфорима.
В ответ на это последовала реплика одного из учителей, сидевших в зале: "Могу всех успокоить: судя по моей школе, его и тридцать лет назад уже никто не понимал". Словно в ответ на это замечание Браха Долмацки-Фишер выдвинула другой тезис: можно не понимать язык книг Менделе Мойхер-Сфорима, но нельзя отрицать, что именно он провел стандартизацию иврита. Под воздействием его литературных трудов наконец-то был сделан выбор общеприемлемого грамматического пласта (а именно, возобладала грамматика библейского периода), в то время как его же книги по естественным наукам и истории практически породили новый, до тех пор не существовавший жанр ивритской книги.
Отдельное заседание конференции было посвящено переводам с иврита и в особенности на иврит. Поэт и переводчик Дори Манор рассказал об основной проблеме переводов поэзии на иврит: при переводе, как бы ни бился переводчик, фактически создается ивритская поэзия. Вы скажете, что такова же ситуация в любом другом языке? Но дело в том, что в иврите практически каждое слово обладает еврейской, а зачастую и библейской коннотацией, и эта коннотация неизменно сопутствует чтению переведенного стихотворения, хотя его иноязычный автор никаких еврейских или библейских ассоциаций не предусматривал. Дори Манор посоветовал переводчикам не допускать того, что он остроумно назвал «гиюром поэзии", но как именно его избежать, объяснить не сумел.
Присутствовавшие на конференции журналисты более всего ожидали выступления своего коллеги по перу публициста Ярона Лондона. И Лондон не подкачал, обрушив на электронные СМИ поток обвинений. Основной темой его эмоциональной речи стало произношение, а точнее трансформации, которые произошли с представлением о правильном произношении. Как именно произносили слова наши предки три тысячи лет назад, установить довольно тяжело, однако в начале прошлого века Комитет языка иврит (предшественник Академии) определил, что нормативным должно являться "произношение сефардских синагог Иерусалима". Этот вид произношения несла в массы официальная радиостанция "Голос Израиля", и жители подмандатной Эрец-Исраэль, а потом и независимого Израиля десятилетиями знали, что "иврит радио" — это правильный иврит. Но на определенном этапе ситуация изменилась в корне: сефардское произношение так и осталось в среде дикторов "Голоса Израиля", зато появившиеся во множестве альтернативные теле- и радиоканалы восстали против "языкового диктата". В результате сегодня в ходу этакий "говор сабр", более всего похожий на ашкеназское произношение и начисто лишенный сефардской базы. Лондону это не нравится, но еще больше ему не нравится другое: теле- и радиоведущие начинают говорить с сефардским прононсом, когда хотят над чем-то посмеяться, а вот если на повестке дня серьезная тема — ее обсуждают с ашкеназским произношением.
