7 мая этого года исполняется 35 лет со дня смерти чешско-еврейского писателя, дипломата, философа и «хроникера изгнания» Эгона Хостовского (1908 -1973), а за две недели до этого, 23 апреля, отмечалось столетие со дня его рождения.

Эгон родился младшим, восьмым ребенком в семье совладельца текстильной фабрики в городе Гронове, что неподалеку от польской границы на северо-востоке Чехии. Отец надеялся, что сын поможет ему вести дела, но Эгон в 17 лет издал свой первый сборник рассказов - "Закрытая дверь"- и явно не стремился стать администратором фабрики. Получив аттестат , молодой литератор намеревался продолжить образование на философском факультете Карлова университета, но, проучившись там меньше года, решил, что ему больше подходит уровень Венского университета, куда он перевелся в 1929. Отучившись год, Эгон бросил и его, так и не получив высшего образования. Вернувшись в Прагу, он стал подрабатывать в различных издательствах, не прекращая при этом литературной деятельности.

В 1937 году Эгону Хостовскому предложили работу в Министерстве иностранных дел Чешской республики. Когда в 1939 году немецкие войска оккупировали Чехию, основав на ее территории протекторат «Богемия и Моравия», писатель находился в Брюсселе, где должен был прочитать цикл лекций. Оттуда через Париж и Ливан Хостовский добрался до Нью-Йорка и получил работу в чешском консульстве. Он спасся вовремя: вся его семья погибла в лагерях.

Для творчества Хостовского до эмиграции, по мнению критиков, были характерны экспрессивность и психологическая достоверность. Первые его книги «Закрытая дверь» (1926), «Тропинка вдоль дороги» (1928) и «Гетто в них» (1928) красочно и сочно описывают жизнь еврейской общины в небольшом чешском городке. Следующим этапом стали попытки обобщения опыта поколения, выросшего во время Первой мировой войны. Об этом - в книгах «Данайский дар» (1930), «Потерянная тень» (1931), «Случай профессора Кёрнера» (1932) и «Черный тюльпан» (1933).

После войны Хостовский вернулся в Чехословакию, продолжил свою работу в МИДе. В 1948, когда власть в Чехословакии перешла к коммунистам, Эгон Хостовский уехал из ЧССР в Норвегию с дипломатической миссией, но в 1949 году уволился с работы и эмигрировал в США. Здесь, в Нью-Йорке, он нашел себе место преподавателя чешского языка. Одновременно с преподавательской деятельностью Хостовский периодически публиковался в различных изданиях, что помогло ему вскоре получить должность редактора в чехословацкой службе Радио "Свободная Европа".

«Моя неамериканская трагедия в Америке начинается с того, что я могу писать только о той среде, в которой я живу. Значит, в своих книгах я писал больше всего об эмигрантах...», - говорит Эгон Хостовский в своей автобиографии.
Произведения Хостовского, написанные им в период второй эмиграции, посвящены теме противостояния личности и толпы, будь то в годы кошмара Второй мировой или молчаливого страха коммунистического режима. Хостовский раскрывает эту тему в рассказе «Неизвестный» (1956) и романе «Полуночный пациент» (1958). Эта книга привлекла внимание режиссера Анри-Жоржа Клузо, и он снял по ней фильм "Шпионы". На родине книги Хостовского были запрещены вплоть до «бархатной революции» 1989 года.

Из воспоминаний писателя (для энциклопедии «Midcentury Authors»):

«В течение своей жизни я был свидетелем деятельности многих выдающихся личностей, меня непосредственно коснулись большие исторические события. Я могу поговорить об Иосифе Сталине и о Билли Грэме; я видел собственными глазами Никиту Хрущёва плечом к плечу с президентом Эйзенхауэром, я видел и даже слышал Элвиса Пресли; я могу поговорить об астронавтах и о Битлз, о войне в южной Азии и о новой свадьбе Элизабет Тэйлор. Загнанный в угол всеми этими потрясениями, я пытался, независимо от психиатров, найти ключ к нашим беспокойным временам и в своём литературном творчестве создать пространство духовной безопасности для себя и для своих читателей».
В последние годы своего творчества Хостовский писал по-английски. Скончался Эгон Хостовский в США 7 мая 1973 года. Ни одно произведение этого величайшего чешского писателя ХХ века не переведено на русский, хотя их можно прочесть на японском и арабском.