Наверное, хотя бы часть из вас уже знакома с Петрушкой. Я тут про него писал кое-что. У него один глаз от самого рождения был слеп, так что первые сто лет жизни Петрушка прожил, пользуясь другим глазом.
Пользуясь этим другим глазом, наш герой не погиб от рук польских фашистов в довоенной Варшаве, эвакуировался в Россию, где руководил детским домом для польских сирот в Загорске во время Второй мировой. Даже женился и репатриировался в Израиль после войны, став со временем ученым-микробиологом. И беспрерывно пользуясь всего одним глазом.
Сейчас, когда этот другой глаз вконец поизносился и чинить его даже наша медицина больше не в состоянии, задумали врачи финт ушами и решили заменить Петрушке в слепом от рождения глазу старый хрусталик на местный израильский.
Так вот. Операция на столетнем глазу прошла на удивление успешно, окончательные результаты стали понятны, когда Петрушке сняли с глаза иллюминатор. Увидел Петрушка свет.
Но я не об этом хочу рассказать. В прошлую пятницу к нам на урок в Кфар Сабу пришли две прекрасные дамы, обе с камерами, чтоб снимать про нас кино. А Петрушка, практически исполнитель главной роли в моей фильмé, неустанный столетний долбун по дереву, только неделю назад вновь увидевший божий свет, все не идет и не идет.
Я позвонил ему домой. Но Петрушка сообщил, что еще не привык к своему новому глазу, и что очень боится деревянных микроскопических опилок…
— Петрушка, — перебил я его, — девочки пришли.
— Я спускаюсь, — кротко ответил бывший микробиолог на пенсии.
И было весело. Он смотрел на меня вдруг неожиданно видящим глазом и просил отойти подальше, снова смотрел и говорил: «Я тебя вижу!!!»
Он заново знакомился с другими долбунами по дереву, со своими соседями по дому престарелых, и радовался: «А-а, Шмуэль, и ты здесь! Здорово!»
Потом мы с ним вместе выбрали картинку для его следующей работы. Барашка он еще до операции закончил. А теперь, вдруг зрячий, остановился на образе прекрасной дамы.
Короче, было весело.
Ну, и девочки.
На снимке образ прекрасной дамы
