Лучшие истории из цикла «Как я узнал, что я еврей».
***
О том, кто я такой, прежде меня самого прознал Чуня.
— Евреи не играют в футбол, — сказал он, отбирая у меня мяч.
— Сам ты еврей!
— Твой папа еврей, — невозмутимо продолжал Чуня.
— Твоя тетя еврейка, — ответил я, пытаясь справиться с неожиданным приступом тоски и отчаяния.
— Я точно знаю, — сказал Чуня, — и теперь все во дворе узнают, что твой папа еврей. А значит и ты — еврей. И дети твои будут евреями. И в паспорте у тебя будет написано: «Еврей». Так что бойся, тебе п…ц.
— В каком смысле п…ц? — осторожно спросил я.
— Теперь тебя все бить будут. Я буду. И Мишка Сапего. И Карась. И Цыпа. И даже Светка Зеленовская. Понял?
— Ты — еврей? — спросил я дедушку.
Дедушка равнодушно кивнул, продолжая чистить картошку: да, мол, еврей. А в чем дело?
— А я — нет! — сообщил я.
— И ты еврей, — сказал дедушка, ни на секунду не отвлекаясь от своего занятия.
— И папа еврей? — спросил я с ужасом.
— И папа, — спокойно ответил дедушка.
— И мама? И бабушка?
— Все евреи.
— И тетя Аня? — не сдавался я.
— И тетя Аня.
— И дядя Коля?
— Нет, — сказал дедушка, — дядя Коля — не еврей.
— А почему тетя Аня — да, а дядя Коля — нет?
— Дядя Коля — наш сосед, — пояснил дедушка, — а тетя Аня — сестра твоей бабушки.
— Врешь ты все! — прошептал я и выскочил за дверь.
— Тетя Тоня, я — еврей? — спросил я пожилую продавщицу в овощном магазине, которая всегда меня баловала и старалась при случае угостить-то яблочком, то пряничком.
Тетя Тоня подняла брови домиком. Впервые в жизни я видел ее растерянной. А ведь она была из тех, кто за словом, как говорится, в карман не полезет.
— Ам-м-м-м, — затянула она, — ум-м-м…
— Да или нет? — закричал я.
— Ты еврей, — сказала вторая продавщица, молчаливая строгая тетя Люда. — Ты еврей и должен гордиться этим.
— Меня же бить будут, тетя Люда!
— Вот и хорошо, — сказала тетя Люда, — Тебя бьют, а ты гордись.
— Шо ж ты городишь? — заверещала тетя Тоня, — Людмила, зла на тебя нету. Шо ж ты дите стращаешь? Димочка, какой ты еврей? Не слушай никого. А если кто обижать будет по национальному… эм-м-м-м… признаку, мне скажи. Я Илюшу пришлю, он им покажет.
Илюша был вечно пьяненьким мужем тети Тони. Что именно он способен показать обидчикам я представлял с трудом, и все до единого предположения были, мягко говоря, неприличными.
— Кирюха, я — еврей, — сказал я лучшему другу.
Тот помолчал немного и вдруг отвернулся. Приглядевшись, я понял, что он тихонько смеется. Вот ведь гад! Не пожалев силы, я ткнул его в бок кулаком.
— Дурак, — засмеялся он в голос, — думаешь, почему наш район еврейским кварталом называют? Тут евреев больше, чем грязи. Каждый второй — еврей.
— И ты… тоже?
— И я, — подтвердил Кирюха, — и Чуня. И Мишка Сапего. И Карась. И Цыпа. И даже Светка Зеленовская.
Вечером того же дня дедушка вручил мне красивый трофейный ящичек из нержавеющей стали, перевязанный красной лентой. Там было всего два предмета — малоформатное издание «Конармии» Бабеля (книжку бабушка тут же прибрала под тем предлогом, что мне, мол, такое читать рановато) и набор плоских солдатиков в картонной коробке с надписью:
7 штук КОМПЛЕКТ
КОНАРМИЯ
для детей 7–12 лет
— Пришло время обновить личный состав. — сказал дедушка. — Принимай пополнение! А то все у тебя пираты, ковбои, викинги, доисторические римляне, рыцари… какие-то — хрен поймешь — неандертальцы, индейцы… не наши, не русские…
— А эти-то чьи?
— Эти-то?.. — задумался дедушка, внимательно разглядывая машущих шашками всадников в буденовках, пулеметчиков в тачанках и бравого командира в фуражке, с наганом. — Эти — свои, наши…
— Еврейцы?.. — осторожно предположил я.
Написал Дмитрий Дейч
***
…Узнал, когда пришел во второй класс и учительница белорусского языка сказала: «Вот наш новенький, дети, он еврей, но вы его не притесняйте, у нас сын за отца не ответчик». Было ужасно, тем более что я и до этого подозревал, что мои бабушка и дедушка — шпионы, которые говорят шифровками (когда они говорили на идиш). Закрывал уши пальцами, чтобы ничего не знать, потому что любил их ужасно и не понимал, зачем они предают Родину.
Рассказал М. К.
***
В восьмом классе в школе проводился какой-то совместный субботник с родителями. И вот папа моего одноклассника с типично еврейской фамилией все спрашивал своего сына, каких я кровей. Невесту, может, присматривал. А на самом деле я не это самое, не того. Есть во мне четверть татарской крови. Татары ведь тоже разные бывают: есть монголоидного типа, а есть совсем другие — с черными кудрями, носом с горбинкой и круглыми глазами. Мои как раз из таких. И вот в подростковом возрасте этот вопрос мне задавали довольно часто. Намеками неприятными в основном не обижали, но задуматься о том, как это — быть евреем, — получилось.
Написала Анна Молчанова
***
Лет до семи я рос абсолютно нормальным ребенком. Дома меня любили и баловали, вне семьи я также ощущал себя абсолютно полноценным членом нашего социалистического общества. Легко мог дать кому-то в ухо во дворе и вообще ничего (кроме темноты) не боялся. А чего, спрашивается, бояться, когда вокруг тебя свои, абсолютно нормальные русские люди? Стоит также заметить, что за словом я в карман не лез уже с раннего возраста. Однажды, зимним вечером, мы с папой пошли играть в хоккей во дворе. Просто взяли клюшки, шайбу и стали вдвоем изображать ледовое побоище. В какой-то момент мы заспорили с папой о чем-то околохоккейном. В самый разгар спора, дабы окончательно поразить оппонента своего, я просто и грозно решил закрыть дискуссию, назвав отца жидовской мордой. Словосочетание это я много раз слышал в детском саду и понимал, что аргументов супротив него нет! Однако вместо признания папой своей неправоты я получил достаточно мощный удар по заднице. Прибежав домой весь в слезах, я сообщил маме, что папа меня страшно побил (чего до этого за ним не водилось). Моя мудрая мама попросила меня восстановить хронологию событий. Я честно все рассказал и в завершении своего повествования тоже абсолютно неожиданно получил легкую оплеуху от мамы. Успокоившись, мама объяснила мне, что папа на самом деле является жидовской мордой. Но весь ужас ситуации в том, что помимо него этой самой мордой является и она, и даже, страшно себе такое вообразить, я. Мир перевернулся.
Написал Максим Розенблит
***
...Утренник, когда все представляли народы СССР, а мне предложили еврейскую автономную область. Я, конечно, хотел Грузию, все хотели Грузию, джигит — это котировалось. Вместо этого воспитательница сказала, что я буду евреем и выдала мне очки, галстук и огромный игрушечный циркуль. Серьезно. По национальности моя семья, правда, молдаване. Но так я узнал, что такое быть евреем.
Рассказал Г. Ш.
***
В четыре года я впервые пошла в детский сад. Мой старший брат, которому было почти 11 лет, очень за меня волновался и, как я сейчас пониманию, проецировал на меня свои страхи. Он дал мне три ключевых наказа (прошло 33 года — я отлично их помню):
1. Следи за своими вещами — украдут (подтвердилось в первую неделю);
2. Не давай себя в обиду никому (так и живу);
3. И самое главное!!! Никому не говори, что наш дедушка — еврей!
(Что наша мама тоже еврейка — этот ужас он не готов был себе представить.)
Написала Tatina Zubova
***
Мне кажется, что я и до того момента знал, что есть русские, а есть евреи, но почему-то причислял себя к первым. Хорошо помню, как бабушка мне, шестилетнему, сообщает, что именно я — еврей. Нет, я — русский. Нет, русский. Да врешь, врешь ты все, я русский! Вот так, вкратце. С тех пор отношение к своему еврейству менялось от подросткового «я — еврей» глядя собеседнику прямо в глаза, с вызовом, до пришедшего наконец понимания, что еврейство мое, скорее всего, проистекает из печей Аушвица и Дахау. Отношение менялось, но не евреем я себя больше уже не считал.
Написал Guy Shimon
***
...Жили в адском городе на краю карты, то есть одно название, что город, лучший «ресторан» — вагончик на вокзале. Мне сейчас кажется, что мы там были единственной еврейской семьей, если так бывает: отца перекинули на сложное производство (занимался минеральными солями), а больше там евреям взяться было неоткуда, все остальные там и рождались, и умирали уже лет 500. Так вот, я полез в папин паспорт посмотреть и увидел слово «еврей» (мне было лет семь). Я, понятно, не сделал из этого вывод, что я сам еврей, но был поражен: оказывается, мой папа — какой-то особенный, совершенно непонятный зверь, невиданный. Это было загадочно и круто. И вот я на следующий день в школе с кем-то толкался в коридоре, а потом как заору: «Да тебе знаешь, что за это будет? Да у меня папа — еврей! Да он тебя одной левой через колено!» Ну, как «У меня старший брат — каратист», так мне представлялся этот таинственный «еврей». И три дня я ходил в страшной уважухе. Отец приехал из командировки, я к нему бегу и говорю: «Папа, дай Гришке в ухо!» Папа мой, человек щуплый и тихий, очень удивился. «А ты же еврей!..» Разочарование мое было очень велико, конечно.
Рассказал Н. К.
***
Я был мальчиком лет шести, когда это случилось. С утра до вечера я носился во дворе с другими ребятами, в обиду себя не давал, за словом в карман не лез, и когда один из дворовых хулиганов обозвал меня евреем, я не задумываясь сказал: «Да, и я этим горжусь!» И уже потом дома у мамы спросил, что это значит.
Написал Леонид Кременецкий
***
О том, что я — «еврей», приходилось узнавать множество раз. И по сей день узнаю. На самом деле я — не еврей. Тем забавнее. Особенно запомнился такой случай. В лифте одного еврейского центра встречаю странную нееврейскую женщину — маму хорошей знакомой. У нас происходит следующий разговор:
—Леночка, а у вас есть еврейские корни?!
—Нет, нету.
—Да ну! Это вы у бабушки вашей спросите! Вы на носик свой посмотрите!
И вкрадчиво с доверительной интонацией добавляет:
— От нас можно ничего не скрывать, мы нормально к этому относимся.
Мы идем на мероприятие. В перерыве дама снова находит меня. Сует мне какой-то адресок:
— Там-то по таким-то дням — клуб знакомств. Можно найти свою судьбу! Приходите! Там чисто «пятая графа», если понимаете о чем я…
…С тех пор мне нравится быть «пятой графой».
Написала Elena Diakiva
***
<…>Классе этак в третьем мои шибко продвинутые однокашники в отсутствие училки забрались на самые последние страницы классного журнала. И к моему ужасу выяснилось, что у всех нормальные приличные надписи, как то русский, белорус, украинец, один армянин (но это и так все знали, звали его Арам Мурадян, и был он классным пацаном). А вот у меня и Вики Лившиц (которую никто, включая меня, и так не любил) красовалась позорная надпись. Я был в шоке, пытался объяснить, что тут какая-то явная ошибка, что я свой, я русский. Спорить с журналом и глумящимися одноклассниками было бесполезно… Я был раздавлен… Как-то дотянул до дома… Естественно, мама была тем человеком, который должен был мне все наконец разъяснить… Выслушав, что произошло, мама долго смеялась, сказала, что они просто дураки и не надо их слушать, что мы и вправду евреи, но в этом нет ничего зазорного… Что раньше был такой кочевой народ (вроде современных цыган) и тогда и впрямь быть евреем было не очень почетно… Но теперь все уже изменилось, теперь мы оседлые, такие как все, нормальные, приличные граждане Советской страны.
Написал Alexander Ostrovsky
***
Мы жили в Батуми, в военном городке. Велосипеды были у двоих только ребят — у Вовки, сына начштаба, и еще у кого-то, уже точно не помню.
Вовка иногда давал покататься. Однажды он почему-то никому велосипеда не дал, и я пришла домой в страшном раздражении. На вопрос бабушки, что со мной, я ответила, что Вовка жидится дать велосипед.
Бабушка страшно разгневалась и спросила, знаю ли я, что означает слово «жидится». Ну, я считала, что это просто «жадничает». Но бабушка объяснила мне истинный смысл и происхождение словечка, а заодно, какое оно имеет отношение лично ко мне.
Отец с нами давно уже не жил, дед, отец мамы, тоже еврей, погиб в войну, но я постоянно слыхала от бабушки рассказы о том, какие евреи умные и какой умный мой отец.
Описываемый мной случай произошел, когда мне было одиннадцать лет. И как только бабушка сообщила мне, что я тоже еврейка, я сразу поняла, почему это я такая умная (я всю жизнь была отличницей, лучшей ученицей школы — а их я сменила пять — и уже начала тогда писать стихи), прониклась жутким к себе уважением и потом постоянно нервировала бабушку и маму своим стремлением всем рассказать, что я — еврейка.
Написала Жанна Свет
***
Мне было лет 35, сидели с семьей и наслаждались вкусностями в одной из кондитерских Мадрида. Мои дети обсуждали висящий на двери плакат, рекламирующей переиздание дневника Анны Франк, с которого на меня смотрело удивительно «знакомое» лицо (очень похожее на меня саму в том же возрасте).
«Мам, а ты еще и еврейка? А мы тоже?» — это заставило меня в последний раз собраться с духом и при встрече с бабушкой. Дети и младшая моя сестра, тоже обладательницы «еврейской» внешности, помогли окончательно припереть ее к стенке…
В общем, после долгих лет отрицания семьей и отказов объяснить очевидное (всю жизнь меня спрашивали, еврейка ли я) сейчас я уже знаю, что маленькая часть меня и еврейская, в дополнение ко всем остальным.
Написала Юлия Губарева
Марк Шагал. Над городом. 1914–1918, холст, масло
***
Я где-то услышала, в детстве, еще маленькой, что есть такие люди — евреи. И сразу поняла, что они не такие как все, какие-то особенные люди. Ну там талантливые, музыкальные, но главное — вот именно что особенные. Все люди как люди, я про национальности вообще долго ничего не знала и не понимала, а тут вот сразу понятно, что они особенные, и, главное, все всегда знают про себя и других, что они евреи и что особенные. И я сразу решила, что это, конечно, какие-то очень замечательные люди и нет никаких сомнений в том, что я и моя семья тоже должны быть евреи, потому что мы ведь, вне всяких сомнений, должны быть особенные и замечательные. И некоторое время прожила в этой уверенности. Ее подкрепляли мои постепенно накапливающиеся познания в Библии — история Адама и Евы, Авраама, Исаака и других персонажей Ветхого завета преподносилась как история ну вроде как предков, праотцов, а они же народ Израиля, а стало быть, я как потомок тоже еврей. И прекрасная картина мира получалась.
Потом как-то я прочитала «Кондуит и Швамбранию» Льва Кассиля, там в книжке есть чудесная сцена, где младший брат, Ося, спрашивает старшего: «А правда, что мы евреи? А наш папа тоже еврей? А наша мама тоже еврей? А наша кошка тоже еврей?»
Я веселилась долго, потому что про кошку-то смешно, а потом вдруг почувствовала холодок: а вдруг наша-то кошка не еврей? А вдруг наша-то мама не еврей? А вдруг мы не особенные и не замечательные?
Через некоторое время я набралась смелости и задала маме вопрос в лоб. Мама, но мы-то же евреи, правда?
Мама долго смеялась.
Тут еще надо добавить, что:
1. мамин отчим — еврей, настоящий, хоть и без кошки; и его выгоняли с работы по пятой статье;
2. мою бабушку, мамину маму, зовут Фаня Иорданская;
а также, что:
3. мама не поступила в институт с первого раза — как еврейка;
4. мама в юности общалась с поклонником-евреем, который был уверен, что она из «наших» (ну то есть в смысле из «их»), и привел ее в дом на Песах, но там уж опытные мамы и тети наконец вывели ее на чистую воду, и поклонник с того самого седера исчез из ее жизни;
5. и, наконец, моих старших братьев били в школе как евреев, потому что больно умные и фамилия все-таки странная, подозрительная, а гопники не слишком разбирались в тонкостях этимологии.
Я всю жизнь дружу, общаюсь, живу с евреями и периодически забываю об ударе, нанесенном мне судьбой еще в детстве. В конце концов, я читала Тору, Зингера, Шалева и Шолом-Алейхема, я даже лично зажигала свечу на Песах (был и у меня ухажер-еврей, это, видимо, семейное) и знаю, почему Пурим — веселый праздник.
И, спрашивается, после всего этого, ну справедливо ли, что мы не евреи и наша кошка тоже?
Написала В. Ю.
Чтобы не пропускать посты, в которых мы собираем истории и воспоминания, давайте дружить в FB. Мы — Букник.
