Этим рассказом, я думаю, мы завершим наши морские путешествия. Отправляясь в путь вместе с нашими героями, мы помним, что делается это для того, чтобы вернуться к исходному пункту — или, точнее, вновь обрести исходную точку, наполнив ее новым смыслом. Мореплаватели из предыдущего нашего рассказа отправились в далекие моря, чтобы привезти с собой оттуда немного грядущего — вернее, знание о том, что будущее заботливо готовится для них где-то там, в далеких морских просторах. В целом, сегодняшний рассказ, завершающий цикл морских рассказов, будет о том же, — но он рассказан иными словами, а его сюжетная канва столь необычна и занимательна, что я не могу устоять перед соблазном пересказать эту историю и дать искушенному читателю возможность сравнить ее с предыдущими.

ВТ Бава Батра 74 а-б

Рабби Иегуда-Индус рассказывал: Однажды мы плыли на корабле.
И видели мы драгоценный камень, и вокруг него обвит дракон.
Спустился ныряльщик и хотел его взять.
Пришел другой дракон, чтобы проглотить корабль.
Появилась Пашкеца и оторвала ему голову.
Стали воды кровью.
Тогда другой дракон схватил его и поместил (над камнем), и тот ожил.
Вновь хотел проглотить корабль.
Вернулась Пашкеца и оторвала ему голову, и, взяв тот камень, бросила его на корабль.
И были у нас птицы засоленные, положили мы камень на них, а те взяли его и улетели вместе с ним.

Итак, корабль с талмудическими путешественниками вновь качается на волнах, о чем повествует рассказчик, известный только из этой нарративной традиции. Зовут его рабби Иегуда-Индус, что уже само по себе удивительно. Говорит ли это о том, что корабль наш идет в Индию или возвращается оттуда? Или, как, например, бывает в сирийском пересказе эзоповых басен, слов «индус» — синоним темнокожего человека? Трудно сказать, но личность рассказчика явно придавала экзотики этому рассказу в глазах его талмудического читателя. Как бы то ни было, таинственный индус с раввинским титулом повествует, что, бороздя моря, он и его попутчики узрели в морской пучине драгоценный камень, охраняемый, подобно шкатулке из предыдущего рассказа, огромным драконом.

Драгоценный камень, скрывающийся в морских глубинах, фигурирует и в сирийско-арамейском «Гимне жемчужине», происхождение которого неизвестно; однако текст этот оказался в Евангелии от Фомы, в устах его героя. Драгоценность видит странник из далеких мест (возможно, тоже Индии) и стремится тут же обрести чудесную жемчужину. Несмотря на то, что создатели Евангелия от Фомы понимали гимн, вероятнее всего, символически, на мой взгляд, очевидно, что и там, и в Вавилонском талмуде речь идет о топосе волшебных историй о морских вояжах.

Итак, за вожделенным камнем отправляется ныряльщик, видимо, пытаясь обмануть бдительность сторожевого дракона, который ввиду своих размеров не в состоянии углядеть небольшого человека. Однако охранник и не думает покидать свое место, мало того, откуда ни возьмись появляется другой дракон и тут же, не размениваясь на ныряльщиков, пытается проглотить весь корабль. Очень кстати выясняется, что божественному провидению нужно, чтобы корабль продолжил свое путешествие. Сомневаться в этом не приходится, поскольку тут же с небес — нет, не раздается голос, как то было в предыдущем рассказе, — но прилетает Пашкеца. С этим крылатым мифологическим существом, то ли птицей, то ли грифоном, заимствованным талмудическим рассказчиком из мифологии древнего Ирана, мы уже знакомы.

Будучи существом солярным, Пашкеца находится в постоянном поединке с хтоническими рептилиями, олицетворяющими царство хаоса, и побеждает их, таким образом отображая победу света над тьмой, лета над зимой, божественного солнца над злокозненной тьмой. Здесь, как водится, мифический примерно-грифон снова побеждает рептилию, окрашивая воды океана в цвет крови. Однако сторожевой дракон не желает мириться с гибелью собрата и возвращает его к жизни, поместив безжизненное тело над драгоценным камнем. Так мы узнаем, что камень хранится в пучине морской не ввиду своей ювелирной ценности. Он может возвращать мертвых к жизни. В фольклорных традициях народов мира есть немало преданий об эликсире вечной жизни, источнике, дарующем бессмертие и тому подобных вещах. В этих историях нашла свое выражение надежда на то, что смерть можно победить. Вполне возможно, что и наш рассказчик обрел идею о камне, оживляющем мертвецов, в фольклорной традиции, но в свете прошлого рассказа мы догадываемся, что он определил этому камню некоторую роль в эсхатологическом процессе.

Согласно древней религиозной идее, в конце времен Б-г воскресит умерших. О том, как именно Он это сделает, было немало спекуляций в рамках как иудаизма, так и христианства. Внимательный талмудический читатель сразу понимает — вот же оно, решение проблемы. Таинственный камень в морской пучине и есть тот самый, крайне необходимый для эсхатологической эпохи, предмет, без которого воскрешение представляется затруднительным. Потому он и хранится в морской глубине, окруженный драконами — пока не понадобится. Секрет камня открыт, и он становится еще более желанным для мореплавателей, ведь теперь они смогут победить смерть и даровать жизнь тем, кому захочется. Но не тут-то было: свежеоживленное чудище готово к бою и снова собирается проглотить корабль вместе с людьми. Пашкеце вновь приходится расправляться с драконом (видимо, с обоими, поскольку внезапно уже некому глотать корабль); попутно существо хватает чудесный камень и бросает его на корабль. Казалось бы, мечта мореплавателей сбылась, и они привезут домой секрет вечной жизни. Но этот забавный прием нужен для того, чтобы показать тщету человеческих попыток победить смерть. Мореплаватели укладывают камень на хранение в кладовую, где, помимо прочего, хранятся тушки засоленных птиц. Животворящее влияние камня возвращает пернатых к жизни, и бывший провиант, умыкнув камень, исчезает в небесах. Следует полагать, что птицы принесли камень своему крылатому повелителю, Пашкеце, и теперь он хранится на каком-нибудь затерянном в океане необитаемом острове, охраняемый уже не драконами, но птицами. Так появление наших мореплавателей привело к небольшому изменению в эсхатологическом сценарии — но, разумеется, никак его не поколебало.

Да, путешественников постигло разочарование, но основная забота нашего рассказчика — не проблемы мореплавателей, но надежды адресатов его рассказа. А вот с ними теперь дела обстоят как раз хорошо — читателю ясно, что средство для обретения новой жизни существует, оно оберегается надежно и нужно только набраться терпения и ждать. Мореплаватель, бороздящий страницы, может вернуться в исходную точку пути, имея в своем распоряжении и забавный рассказ о странствиях, и надежду на светлое грядущее.

Казалось бы, что еще человеку надо?

Прежние рассказы из цикла о морских вояжах
Морские путешествия и эсхатологический пир
Кошелек или Бог: морские вояжи и обретение смысла
И корабль плывет
Шкатулка одной женщины

И немного реальности
Гребите, сволочи: 10 фактов о мореплавании в древнем Израиле