Сад наслаждений

Семен Парижский

Если бы сын Амрама увидел лицо моего возлюбленного,
                                  разрумянившееся от выпитой браги,
То из-за красоты локонов его и прелести его облика
                                  не написал бы в своей Торе «и с мужчиной».

Чтение средневековых еврейских «стихов о страсти» подводит к несколько парадоксальному заключению. С одной стороны, откровенные эротические и гомоэротические описания, проповедь радикального гедонизма и профанация сакральной лексики вступают в прямое противоречие с религиозным законом и традиционными ценностями. С другой стороны, средневековые авторы и их читатели не были маргиналами, наоборот, подавляющее их большинство были уважаемыми раввинами, учеными, комментаторами Библии. Сочинение и чтение этих стихов не воспринималось как нечто предосудительное.

Евреи в боевых искусствах

Александр Певзин

На рисунке из правового сборника «Саксонское зерцало» изображены ополченцы, и среди них — еврей в характерной островерхой еврейской шапке. Вооруженные копьями, гизармами и копьями с крюком, они осаждают замок мятежного феодала. Другой правовой свод — «Швабское зерцало» даже предписывал евреям участвовать в полицейских действиях — преследовании преступников. В сефардской хронике «Скипетр Иуды» король Альфонсо, перечисляя традиционные претензии в адрес евреев, возмущается тем, что они обучают фехтованию своих сыновей. В своем письме от 31 декабря 1389 года арагонский монарх Хуан I настоятельно требует, чтобы мастер фехтования Бельсом Еврей с первым же кораблем отплыл с острова Майорка к нему в Каталонию. Король оставляет подробнейшие инструкции властям Майорки на случай неповиновения или промедления со стороны мастера, не принимает никаких возражений, отговорок и уважительных причин и даже угрожает судебным преследованием. Письмо Хуана I Арагонского — не единственный известный пример такого рода. В фискальных записях английского казначейства к евреям применяется звание «mestre» — мастер фехтования. Мастера-евреи упоминаются и в старинных немецких учебниках по фехтованию и борьбе. Некоторые евреи считаются авторами таких учебников: в частности, Отт Еврей, Лев Еврей и Андрес Еврей.

Тайные агенты спецслужб

Вениамин Лукин

Проявив на всех этапах войны 1812 года преданность российской армии и самоотверженность при выполнении заданий ее боевых командиров, евреи заслужили похвалу российских военачальников — вроде той, что высказал герой войны 1812 года генерал М.А. Милорадович: «Эти люди суть самые преданные слуги государя, без них мы не победили бы Наполеона, и я не был бы украшен этими орденами за войну 1812 года». Сам император Александр I назвал евреев «бдительным оком правительства» и заявил следующее: «С благоволением принимаю службу народа еврейского и его кагалов, надеюсь, что они оправдают мое доверие к ним».
В преддверии заграничного военного похода и обширных восстановительных работ российская военная и гражданская администрация видела в евреях едва ли не самую надежную опору в городе и в крае. Создание тайной еврейской агентуры при особе императора стало беспрецедентным фактом в истории российского еврейства и зафиксировало момент наиболее тесного сближения высшей власти со своими подданными-евреями. Поручение императора не только открывало перспективу широкого привлечения евреев к службе в российских органах безопасности, оно, казалось, должно было превратить «второсортных» подданных империи в особо доверенных граждан.

Интеллектуалы vs. прагматики

Максим Гаммал

Мигрант из Луцка в Крым Мордехай Султанский приписывает к караимам различные экзотические еврейские группы — евреев в Китае, кочинских евреев и даже евреев, проживающих в Америке. С помощью такого приема он убеждает читателя в победе караимского иудаизма:

«Приведу свидетельства трех мудрецов из числа ненавидящих нас раввинистов, которые сами убедились в многочисленности караимов. В 1745 году прибыл один мудрец из раввинистов (имя его мне неизвестно) и по своей наивности рассказал караимам, что на границе Персии в области, называемой Элна, есть богатые и многочисленные караимские общины. Пинхас бен Элиягу, автор «Книги Завета», написал в ней, что в городе Кошин (Кочин) в стране Малибар есть многочисленные евреи, которые не знают Устной Торы. А еще он рассказал, что в горах Гозен (на западе Индостана) живут много евреев, которые не знают Устной Торы, так как живут там со времен ассирийского плена. […] Шимшон Блах в своей биографии, изданной в 1827 году, в разделе «Африка» сообщает, что в стране Куш, известной как Абиссиния, живут караимы. […] Караимы живут во всех частях света, т.е. в Азии, Африке и Европе. Я полагаю, что даже евреи, которые живут в Америке, в действительности, не знают Устной Торы. Поэтому караимы многочисленны и их во много раз больше, чем раввинистов».

Об одном семействе

Владимир Хазан

На материале истории «падения дома Высоцких» можно проследить, как типичный словарь революционного романтизма — «свобода», «равенство», «подвиг», «принесение себя в жертву» и пр., кружил головы не только еврейским голодранцам, которым нечего было терять, но и представителям элитных семей — зажиточного, купеческого класса, образованным и утонченным юношам и девушкам, представления которых о жизни зачастую складывались под влиянием не столько еврейских традиций и священных книг, сколько чтения запрещенной социально-экономической и революционной литературы. Революционная обсессия Гавронских связана с общей загадкой «бомбистской» психологии у европейски образованных, культурно развитых и — главное — обеспеченных отпрысков известных в России фамилий, тех самых «либералов с бомбой». Революционный дух, поселившийся во внуках и внучках известного чаевого фабриканта, был столь невытравляем и неистребим, что без его влияния трудно представить себе не только судьбы всех, кто принадлежал к фамилии Высоцких, но и, без преувеличения, русскую историю вообще, на крутом переломе эпохальных событий ХХ столетия.

Искушение утопией

Анна Школьник

...У него должна быть маска из натуральной кожи, в ней — прорези для глаз и рта, должен быть большой нос и уши. И главное — чтобы маска была лохматая, делала его похожим на дьявола. В руках — маракасы, он должен ими греметь, пугать, вести себя как дьявол; весь день на улицах города евреи должны пугать народ. А за поясом у него нож, ведь евреи убили Христа.
«Быть евреем — это прекрасная традиция, я ее унаследовал от отца, зачем же прерывать. Вот и сына привез, ему год и четыре, он сегодня впервые был евреем. У нас в семье все мужчины — евреи». Обет быть евреем на праздниках дают в случае болезни или какой другой напасти в семье (неурожай, конфликт) — во искупление. Нынче выряжаться евреем очень дорого, ведь бабочки, чьи коконы используют для погремушек, как и животные, из чьей кожи делают маски, вымирают. Сегодня в пасхальном шествии можно увидеть евреев в масках не животных, а нелюбимых политиков — дешево и сердито...

Испанская традиция шествия «мавров и христиан» на Пасху и другие церковные праздники переехала в Новый Свет, где встретилась с индейской богатой традицией ритуальных шествий, боев и представлений. Поэтому неудивительно, что в этом новом контексте евреи из испанского шествия стали злыми языческими духами, обрели внешнее с ними сходство, а о библейской истории напоминал только нож, заткнутый за пояс, — «потому что они распяли Христа».

Превыше любви женской

Виталий Черноиваненко

Парадоксальным образом, иудаизм, будучи самой старой и в чем-то самой консервативной из всех авраамических религий, на сегодняшний день является по совокупности официальных позиций различных деноминаций наиболее гомотолерантным (в исламе гомотолерантными могут быть лишь отдельные общины, в христианстве — отдельные общины или отдельные деноминации в рамках протестантизма, но не направление в целом — в отличие от реформистского направления иудаизма). Очевидно, у этого явления есть как внешние причины: приобщение еврейского населения США и Европы к западным ценностям, приведшее к «демократизации» практики и теории «прогрессивного» иудаизма, — так и внутренние: бесконечное комментирование библейского текста, составляющее стержень еврейской традиции, не может не менять смысл этого текста — в соответствии с теми или иными обстоятельствами, влияющими на комментаторов.