Этот текст был изначально написан в 2009 году, когда депутат Алекс Миллер из партии «Наш дом — Израиль» представил Кнессету законопроект, согласно которому должна была вводиться уголовная ответственность за проведение траурных мероприятий и церемоний, связанных с Накбой, днем скорби палестинского народа.

Несмотря на то, что законопроект в его исходном виде был отклонен, в 2011 году Кнессет таки принял его смягченную версию, по которой министр финансов получил возможность значительно сокращать объем предоставляемых общественным организациям средств, если они отмечают годовщину провозглащения независимости Израиля как день траура или ведут «антигосударственную деятельность». В 2012 году Верховный суд Израиля отклонил аппеляцию ряда арабских общественных организаций, поданную против закона Алекса Миллера о Накбе.

В последние годы борьба за доминирование того или иного описания и понимания исторических трагедий во многих странах неожиданно перешла из сферы науки и публичной полемики в сферу уголовного права. В одних странах принимаются законы, запрещающие публичное сомнение в том, что имел место Холокост; ревизионизм Холокоста, кроме Израиля, где соответствующий закон был принят в 1986 году, на законодательном уровне запрещен в Австрии, Бельгии, Германии, Литве, Лихтенштейне, Люксембурге, Польше, Португалии, Румынии, Франции, Чехии и Швейцарии. В других странах законодательно запрещено выражать сомнение в геноциде армян турками; такая норма действует, в частности, в Аргентине, Уругвае, Бельгии, Швейцарии и во Франции.

То, что вопрос этот — сугубо политический, наглядно демонстрирует тот факт, что в еврейском государстве, которое считает себя правопреемником всего исторического опыта еврейского народа и, как следствие, хранителем его национальной памяти — в частности памяти о Холокосте, — отрицание армянского геноцида не только не считается преступлением — этот геноцид до сих пор не признало и само Государство Израиль, не желая ставить под удар свои отношения с Турцией [1]. 1 апреля 2008 года на заседании Комиссии Кнессета по парламентским вопросам депутат И. Шагал пошел еще дальше, заявив, что «то, что произошло в Турции тогда, в 1915-м году, не имеет никакого отношения к геноциду. … Это — абсолютный исторический факт. И его еще никто не опроверг». Во Франции, например, подобное высказывание подпадало бы под действие принятого в октябре 2006 года закона, предусматривающего уголовную ответственность за отрицание геноцида армян, но в Израиле законом запрещается отрицать только еврейский Холокост, армянская же трагедия так и не была признана, и рассказ о ней не входит в школьные учебники истории.

На Украине 28 ноября 2006 года Верховной Радой был принят закон, в котором утверждается, что «голодомор 1932–1933 годов является геноцидом украинского народа». В декабре 2007 года президент Виктор Ющенко внес в Верховную Раду законопроект №1143 «О внесении изменений в Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы Украины», согласно которому публичное отрицание Голодомора 1932–1933 годов как факта геноцида украинского народа карается штрафом от 100 до 300 минимальных зарплат или лишением свободы на срок до 2 лет. За повторные подобные действия президент Украины требует приговаривать сомневающихся в том, что голод 1932–1933 годов был именно фактом геноцида украинского народа (а не, например, результатом совершенно интернационалистской политики советского руководства по ускоренной коллективизации и индустриализации), к четырем годам тюрьмы. Этот закон не принят Верховной Радой, несмотря на положительное заключение Комитета по вопросам законодательного обеспечения правоохранительной деятельности, однако указанные меры президент Украины лоббирует с осени 2007 года.

Президент Российской Федерации Д.А. Медведев, вероятно, имея в виду как раз инициативы, подобные законопроектам своего украинского коллеги, 19 мая 2009 года учредил специальную Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, недвусмысленно обозначив прагматичную внешнеполитическую составляющую своего интереса к прошлому. В пункте 4 (а) Указа президента первой задачей Комиссии определены «обобщение и анализ информации о фальсификации исторических фактов и событий, направленной на умаление международного престижа Российской Федерации». Очевидным образом, предполагается, что только «фальсификация исторических фактов и событий», а не, напротив, их глубокое и всестороннее изучение приводит к «умалению международного престижа Российской Федерации». Данная инициатива президента РФ последовала спустя два месяца после того, как, выступая в Волгограде, глава МЧС и сопредседатель Высшего совета правящей партии «Единая Россия» Сергей Шойгу потребовал установить уголовную ответственность за отрицание «решающей роли СССР в победе над фашизмом». Показательно, что, аргументируя свою позицию, С.К. Шойгу не забыл вспомнить о существующих в разных странах законах, направленных на борьбу с ревизионизмом Холокоста. «Прежде всего, надо "почистить" школьные учебники истории. В некоторых уже пишут, что во Второй мировой победила американская армия. Сейчас просто необходимо ввести ответственность, возможно, уголовную, для тех, кто не признает Холокоста и факт победы русской армии в Великой Отечественной», — отметил министр. В качестве аргумента в пользу принятия закона С.К. Шойгу непосредственно указал на случай с английским автором Дэвидом Ирвингом, которого 20 февраля 2006 года австрийский суд приговорил к трем годам тюремного заключения за отрицание Холокоста. «Нас цинично и бесцеремонно пытаются оттеснить с небосклона мировой истории. Историю переписывают. Значит, надо поставить заслон», — заявил С.К. Шойгу. Сравнения его предложений об уголовном преследовании тех, кто отрицает решающую роль СССР в победе над гитлеровской Германией, с аналогичными мерами против ревизионистов Холокоста критиковали многие публицисты [2], и хотя ряд высокопоставленных российских государственных служащих (среди которых были председатель Государственной думы Б.В. Грызлов и генеральный прокурор Ю.Я. Чайка [3]) поддержали инициативу главы МЧС, ход ей на законодательном уровне дан, по крайней мере, пока не был.

Интересно отметить, что в своих действиях к израильскому опыту апеллирует и Виктор Ющенко: «Я всегда сравниваю то, как еврейский народ смог объяснить миру, что Холокост является катастрофой для всего человечества, с тем, что должны сделать мы. В 1929 году в Украине жило 81 миллиона человек, в 1979-м — 42 миллиона [4]. Миру разве не интересно, куда исчезли несколько десятков миллионов людей за 50 лет? Эти люди умерли не только от войны, но и от Великого голода. Это трагедия для всего человечества. 193 государства поддержали решение ЮНЕСКО, определяющее голодомор Сталина как геноцид [5]. Я надеюсь, что Кнессет также примет такое решение» [6].

Кнессет, однако, такое решение не принял — по всей видимости не желая ставить под угрозу отношения с Российской Федерацией, несколько более важные для Израиля, чем отношения с Украиной, и избегая сравнения еврейского Холокоста с какими-либо иными историческими событиями. В.А. Ющенко, напротив, эти события всячески сравнивает, и в законопроекте №1143 определена одинаковая ответственность за отрицание Холокоста и Голодомора. Здесь позиции сторон и разошлись кардинально. «Израиль не может признать Голодомор актом этнического геноцида. <…> Эта позиция была неоднократно высказана вашему руководству на самом высоком уровне», — отметила посол Израиля в Украине Зина Калай-Клайтман в интервью киевскому журналу «Зеркало недели» в сентябре 2008 года. Еще дальше пошел заместитель генерального директора МИДа Израиля Пинхас Авиви в начале февраля 2009 года: «Мы называем это трагедией, в которой вместе пострадали народы России, Молдавии, Украины, Казахстана и других стран, и мы признаем именно такую, как и Россия, формулировку, — заявил П. Авиви. — Мы считаем, что это трагедия, но никогда не признаем ее геноцидом. Геноцид для нас — это Холокост, это единственный эпизод, который мы признаем геноцидом».

Таким образом, недвусмысленно заявлена израильская официальная позиция относительно любых трагедий разных народов: безотносительно к тому, насколько с точки зрения исторической достоверности те или иные горькие эпизоды прошлого могут быть охарактеризованы как геноциды (армянская трагедия 1915 года, очевидно, попадает под это определение, в то время как украинская трагедия 1932–1933 годов может толковаться по-разному), настойчивое отстаивание Израилем исключительности еврейского Холокоста заведомо отрицает возможность их признания.

Однако инициатива, которую в настоящее время рассматривает израильское руководство, кажется еще более проблематичной, чем описанные выше попытки законодательного регулирования исторической памяти в отдельных странах. 24 мая 2009 года Межминистерская комиссия по вопросам законодательства при правительстве Израиля (в нее входят 19 из 30 членов правительства [7]) поддержала законопроект депутата Алекса Миллера, который налагает полный запрет отмечать день скорби в связи с национальной катастрофой, постигшей палестинский народ в 1948 году (Накба), причем нарушителям угрожает трехлетний срок тюремного заключения. Можно отметить преамбулу к законопроекту, в которой прояснено, что его цель — «наложить серьезные наказания на тех, кто недобросовестно использует демократический просвещенный характер Государства Израиль чтобы разрушить его изнутри». Можно выразить обоснованные сомнения (что, например, и сделал в израильской газете «Ха’арец» 1 июня профессор права Зеэв Сегаль) в том, что данный законопроект сам по себе соответствует демократическому просвещенному характеру Государства Израиль.

Прежде всего, крайне проблематично само законодательное запрещение выражения скорби: подобные чувства — глубоко личные, и едва ли государство имеет право вмешиваться в столь деликатную для каждого человека сферу. Если законы, направленные на запрет ревизионизма еврейского Холокоста, армянского геноцида или преступлений коммунистического режима (такие законы были приняты в Польше и некоторых других странах Восточной Европы и Балтии) имеют своей целью, пусть и брутальными методами, но сохранение коллективной и индивидуальной памяти о краеугольных событиях истории тех или иных народов, да и человечества в целом, то закон, проект которого был утвержден израильской Межминистерской комиссией, должен как раз подавить историческую память, стереть ее.

Разница между этой инициативой и едва ли не единственной подобной нормой, действующей в Турции, где запрещено отмечать день скорби в связи с геноцидом армян, огромна. Во-первых, между самим геноцидом и законодательным запретом публично его отмечать в Турции прошло девяносто лет, то есть в живых нет уже никого, кто его пережил, кто помнит весь ужас и трагедию происходившего. В Израиле и Палестине временной интервал короче, речь идет о событиях шестидесятилетней давности, еще живы несколько сот тысяч человек, для которых события 1948 года — часть их личной истории, и им в одночасье запрещается публично выражать то, что они думают и чувствуют на протяжении десятилетий. Во-вторых, наиболее страдающее от такого запрета население — армянское в Турции и арабское в Государстве Израиль — несопоставимы по размерам. В Турции армяне составляют менее одной десятой процента населения (согласно различным оценкам, от 40 до 70 тысяч человек в более чем 70-миллионном населении), в Израиле же доля арабов в двести с лишним раз выше, более одной пятой (1498 тысяч из 7411 тысяч жителей, по данным Центрального статистического бюро Израиля от 27 апреля 2009 года), и это не считая жителей контролируемых территорий. Для большинства арабских жителей Палестины 1948 года и их потомков, часть из которых (но часть меньшая) имеет израильское гражданство, события Накбы означали личную и семейную трагедию, которую они отмечают, что крайне важно, без актов какого-либо насилия. Законодательный запрет отмечать их трагедию — жестокий удар по их национальным чувствам, по их личной и коллективной памяти.

Если законопроект Алекса Миллера, представленный, кстати, и Кнессету прошлого созыва, будет принят, в Израиле будут запрещены всяческие мероприятия и церемонии, посвященные дню Накбы. Представляется огорчительным, что против этого законопроекта выступили почти исключительно арабские депутаты. На иврите первая статья о Накбе вообще появилась, кажется, лишь спустя полвека после самой Накбы [8]. «Это уже не первая попытка переписать историю, однако, как и все предыдущие, она завершится ничем, — заявил депутат Кнессета М. Бараке и добавил: — Наши демонстрации направлены не против существования Государства Израиль, а против того факта, что вторая половина решения о разделе Палестины на два государства до сих пор не выполнена». Лидер партии БАЛАД Джамаль Захалка заявил, в свою очередь, что израильские арабы будут в любом случае отмечать Накбу, поскольку их «невозможно лишить этого горя и сожаления». «Это наше право — помнить и не прощать», — подчеркнул Д. Захалка. «Мы и не ожидали ничего другого от партии “Наш дом — фашизм” [так Т. ас-Сана охарактеризовал партию «Наш дом — Израиль»], — заявил депутат Талеб ас-Сана. — Коллективное самосознание невозможно уничтожить. Накба --- это исторический факт». При этом и Т. ас-Сана, и депутат А. Тиби справедливо отметили то, что, к сожалению, не было озвучено еврейскими политиками: признание Накбы важно для Израиля и его еврейского населения в не меньшей степени, чем для арабских сограждан. «Если бы у Миллера была хоть капля логики, он бы подал законопроект о том, чтобы Израиль признал свою ответственность за Накбу, что привело бы к сближению арабов и евреев», — сказал Т. ас-Сана. «Это две стороны одной монеты, и каждый народ волен придерживаться своей версии, и очень жаль, что именно еврей пытается уничтожить коллективное сознание и память другого народа», — высказался по этому поводу депутат Кнессета Ахмад Тиби.

Это, может быть, — самое главное. Как представители народа, многие века подвергавшегося беспричинным преследованиям, израильтяне должны быть особенно чуткими в отношении коллективных преследований кого бы то ни было. Именно к этому общечеловеческому выводу подводит весь опыт национальной истории еврейского народа. Поэтому законопроект о запрете отмечать Накбу, отказывающий арабским согражданам в элементарном праве помнить о своей национальной беде, будь он принят, выхолащивает самую суть еврейства.

К Накбе евреям-израильтянам нужно относиться с пониманием не только потому, что отсутствие такового значительно ослабляет моральное право требовать от мира хранить память о еврейском Холокосте, но и потому, что пока это понимание не будет продемонстрировано, невозможно требовать от арабских сограждан осознания масштабности трагедии Холокоста. Более того, без этого взаимного признания трагедий каждого из вовлеченных в конфликт народов невозможно рассчитывать на продуктивный диалог, который может привести хоть к какому-то прогрессу в палестино-израильском урегулировании.

Израиль сделал сохранение памяти о еврейском Холокосте краеугольной основой своей внешней политики, с одной стороны, и остовом гражданской социализации собственных граждан — с другой. В Мемориальный центр «Яд Ва-Шем» в Иерусалиме в обязательном порядке возят всех иностранных государственных деятелей, впервые посещающих Израиль. Именно трагедией Холокоста Израиль оправдывает (по крайней мере, на риторическом уровне) свое право на пренебрежение ко многим нормам международного права, которые для других государств принято считать обязательными. Израильское «право» на масштабные силовые операции против палестинцев, да и не только палестинцев, равно как и «право» иметь атомное оружие, не подписав Договор о его нераспространении и не пуская инспекторов МАГАТЭ, как и «право» игнорировать заключение международного суда о строительстве так называемого «разделительного забора безопасности», — все это базируется на том, как Израиль (выразимся деликатно) напоминает миру о Холокосте. Когда же кто-либо напоминает Израилю о необходимости соблюдать принятые правила игры, из Иерусалима звучат выступления о том, что представители стран, ничего не сделавшие во имя спасения евреев от гитлеровского геноцида, не имеют никакого морального, да и не только морального права поучать Израиль, как ему строить свою оборонную доктрину. Израиль начал войну 1967 года, чтобы «не допустить нового Холокоста», его руководитель премьер-министр Бегин видел в находившемся в бейрутском бункере в 1982 году Ясире Арафате Адольфа Гитлера (против чего бурно протестовал один Амос Оз), израильтянам мерещился Гитлер в Саддаме Хусейне в 1991-м, да и сейчас весь дискурс, легитимирующий право бомбить Иран, ведется с использованием холокостной риторики. В Израиле принят целый свод специальных законов о Яд Ва-Шеме и культивировании памяти о Холокосте; страна отмечает День памяти Катастрофы и героизма с сиреной ровно за неделю до Дня памяти павших бойцов ЦАХАЛа, плавно переходящего в День независимости, и все это подчеркивает значимость памяти о Холокосте не только для «внешнего», но и для «внутреннего» пользования, для создания из разных по духу, характеру, культуре и истории евреев диаспоры единой израильской нации.

Факт, однако, состоит в том, что, не было бы Холокоста, еврейское государство едва ли возникло и существовало бы там, где оно существует в настоящее время (и не факт, что возникло бы где-то еще, но это неочевидно). К 1939 году, до тех пор пока англичане и немцы совместными усилиями не закрыли для евреев возможность иммиграции в Палестину, за полвека сионистских волн алии (от первой до пятой), в страну прибыло около полумиллиона человек из 18 миллионов тогдашнего еврейского населения мира (т.е. около 3%), и это включая двести с лишним тысяч беженцев от Гитлера в 1933–1939 годах (пятая алия), пред-холокостных иммигрантов. Эти люди (все евреи в стране) составляли 31% населения подмандатной Палестины. Нет никаких серьезных оснований думать, анализируя ситуацию по состоянию на 1933-й (до прихода Гитлера к власти), или на 1939-й, или на 1942-й (до Ванзейской конференции), что здесь возникло бы еврейское государство. Такие надежды были оправданными в период после Декларации Бальфура (1917) и до первой «Белой книги» (1922), а дальше все пошло в обратном направлении. После «Белой книги» М. Макдональда от 17 мая 1939 года надежды на создание в Палестине/Эрец-Исраэль еврейского государства стали совсем призрачными. После Холокоста ситуация изменилась, и великие державы, в том числе Советский Союз, о чем недвусмысленно свидетельствуют опубликованные к настоящему времени документы из архива МИДа, почувствовали необходимость сделать что-то для еврейского народа, которому Вторая мировая война принесла беспримерные страдания. При этом еврейское государство было создано не на территории Германии, виновной в Холокосте, а на территории Палестины, и приятно нам это признавать или нет, но правда состоит в том, что местные арабы де-факто платят по нацистским счетам.

Еврейский народ справедливо требует от мира, в том числе от израильских арабов и палестинцев, помнить Холокост. Однако невозможно ни от кого ничего требовать, пока мы сами остаемся безучастными к трагедиям других народов, в особенности тех, которые живут бок о бок с нами. И поэтому вдвойне важно рассказать каждому еврейскому израильскому ребенку о Накбе, как важно рассказать каждому палестинскому школьнику об Освенциме и Дахау, об их еврейских и нееврейских жертвах. Я своему восьмилетнему сыну уже рассказал. Надеюсь, своему ребенку расскажет о Накбе и Алекс Миллер.

Примечания

[1] См.: Yair Auron, «The Banality of Denial. Israel and the Armenian Genocide» (New Brunswick: Transaction — Rutgers University Press, 2003); Р.Г. Аветисян, «Проблема непризнанного геноцида в отношениях Государства Израиль и Республики Армения» / Наири (Нижний Новгород). №4 (2008). С. 19–24; Д.А. Саноян, «“Армянский фактор” в контексте турецко-израильских отношений» / Ближний Восток и современность (готовится к печати).

[8] Барух Киммерлинг, «Накба», в книге «50 лет после 48 года», под ред. Ади Офира (Иерусалим: Институт Ван Лир, 1999), стр. 33–37 [на иврите].

А также:
Сложные отношения на Jewish Ideas Daily