Антон Носик, журналист, бизнесмен
Что я собираюсь делать 9 ава? Поститься, знамо дело.

Линор Горалик, поэт, прозаик
В соответствующем году у меня, переехавшей в Израиль не так давно, на фоне постепенного накаливания обстановки – по мере приближения кризиса в Персидском заливе – началась чудовищная фобия войны. Подробности неважны и неаппетитны, но ситуация была, прямо скажем, утомительная. Главное, мне (как это обычно бывает с людьми в фобических состояниях) казалось, что никто, кроме меня, страха не испытывает, что никто, кроме меня, не понимает, что ад неизбежен.

Девятого ава того года все еще было неясно, но обстановка уже была тяжелой, конечно. Я училась тогда в школе; нам, репатриантам, пытались при каждой возможности объяснять те основы, на которых стоят страна и нация. Естественно, девятого ава нам стали рассказывать про девятое ава: завоевание страны, разрушение Храма, войну, смерть, голод, изгнание. Я старалась не слушать, но получалось плохо. Я обнаружила, что сняла туфли и изо всех сил поджимаю пальцы ног, – я знала за собой этот жест, это был жест страха, панического приступа. Тогда я легла лбом на парту, чтобы спрятать лицо. Под партой рядом с моими туфлями стояли маленькие коричневые босоножки: моя соседка, девочка Лара, изо всех сил поджимала пальцы ног. Это не имело никакого отношения к событиям двухтысячелетней давности. Просто все мы думали об одном и том же.

Не припомню, чтобы с тех пор я хоть раз вспоминала про девятое ава, – до того недавнего дня, когда первый раз бомбили Хайфу.

Давид Гарт, критик
Если бы я был ярым сионистом – бросился бы громить Хезболлу и добился бы оглушительной победы в этот день, чтобы доказать, что воля народа может переписать программу Провидения.
Если бы я был убежденным традиционалистом – разрушил бы что-нибудь великое, – по возможности, без человеческих жертв, – чтобы подтвердить, что предначертанное повторяется снова и снова.
Не будучи ни тем, ни другим, я стану скромно поститься до сиесты, а там – под угрозой мигрени – позволю себе выпить гранатового соку и буду размышлять о тщетности всех величий и благополучий.

Роман Вигдорович, бизнесмен
9 ава – всех уволю на х**! Пусть знают: их начальник – еврей, и у него – национальное горе!

Псой Короленко, филолог, музыкант
9 ава я встречаюсь с дизайнером нового сайта Вилли Токарева. Сайт называется «Территория», и это название очень символично. Ребрендинг имиджа Вилли Токарева нацелен на открытие новых территорий, размывание границ, в том числе границ, обусловленных ксенофобией и прочими фобиями. Мне кажется совершенно очевидной связь этого проекта с днем 9 ава.

Реувен Кипервассер, исследователь Талмуда
Я-то не буду делать ничего экстраординарного. Буду поститься, схожу к Стене Плача. А вот был у меня знакомый, который, следуя предписанию не сидеть на мягком, снимал сиденья в машине. До сих пор помню его большую кудлатую голову, которая так смешно смотрелась – низко-низко, как если бы то была голова ребенка.

Мария Галина, романист, критик
Евреи, как убьют кого две тысячи лет назад, так до сих пор и рады, и наоборот. А мне вообще что, я – в Карпатах.

Леонид Мусин, художник
Буду есть ананас. Весь день. Куплю себе несколько, покрупнее. Дело в том, что у меня на ананасы аллергия. Так вот, пусть мне будет плохо, очень плохо. Это посильнее простого поста.

Евгения Альбац, политический журналист
Я буду поститься, молиться и думать. На моем семинаре по недельному комментированию Торы, который переехал в РЕК, мы будем читать Плач Иеремии.

Яна Токарева, поэт, переводчик
Моя ортодоксальная школьная подруга в этот день оказывалась недосягаема.
Это было мое первое столкновение со священной историей и иудаизмом в действии. Я тогда не очень поняла, почему разрушение пары зданий в незапамятные времена должно в такой степени затрагивать именно ее – а рикошетом и меня. Мне не было близко самоощущение клетки в теле народа. Ее отнюдь не ортодоксальная, скорее эзотерического толка мама, эксцессов дочерней религиозности не одобряла. Но сама, живя в Москве, отчетливо чувствовала, когда начинал дуть хамсин. Вот это заставило призадуматься. Пожалуй, позавидовать – у меня самой никаких экстрасенсорных способностей не наблюдалось.
Значительно позже, оказавшись вдали от Москвы, когда тут гремели очередные взрывы, я, кажется, начала что-то понимать. Со временем все больше становится дат, отзывающихся в теле вполне физической болью. Почему бы, собственно, не сконденсировать их все в одной, будь то Девятое ава, 22 июня или Страстная Пятница.

Надежда Смоляницкая, менеджер
Это было почти счастье. Мы не виделись 7 лет. В течение 3-х лет каждый день вместе, а потом 7 лет. Вот мы переводчики, редакторы, менеджеры, красивые и взрослые. Хочется верить. Мы на даче у нашей преподавательницы. Разговоры–шашлык–чай–снова разговоры–снова чай. Поздний вечер. Время под ее опекой очень дорого для всех нас, мы этого не скрываем. Мы рады ее видеть. Она нас тоже.
Все разъехались, нас осталось четверо. Поступает предложение поехать по соседству на дачу к любимому однокласснику, завтра нас развезут кого на работу, кого домой. Прекрасное продолжение прекрасного вечера. Разговоры–водка–сок–4 утра. Спать.
Утро. Разговоры–кофе–сыр. В машину и на работу.

- Добрый день, Раменское отделение ГИБДД. Будьте добры ваши документы. Пройдемте.

Трубочка–алкоголь в крови–лишение прав на 2 года. 20 минут.

- Сколько у нас есть денег? 3 тысячи? Мало, конечно. Но надо попробовать.

15 минут.

- Мы едем в банкомат. Простите.

Останавливаемся через 500 метров. Рядом припаркована какая-та машина. Рыцарь выходит, пересаживается в эту машину. Поставленный бизнес. Уезжают.

Дождь. Нервы. 30 минут.

- На карточке было мало денег.

Алкоголь–лишение прав–холодно.

- У меня дача рядом, давай заедем ко мне.

Пересаживаются. Мы остаемся ждать в машине. Нас трое девочек. Наших рыцарей увезли. Дождь, холодно и противно. 30 минут.

- Все, можем ехать.
- Сколько?
- Достаточно.

Продолжать путь опасно, следующий патруль может стать нашим. Возвращаемся. На работу бы…

- А сколько идти до станции?
- Дождь, перерыв до 2-х. А так 20 минут.

Лучше не бывает. Яичница–сыр–хлеб–кофе–поспать бы.

Приезжаем в Москву уже вечером. Страшно хочется домой. Думаю.
Зачем небо показало мне все это? Какой вывод я должна сделать? Должна ли?

На ум приходит не слишком много вариантов. Совсем еще невзрослые? Формат «разговоры–водка–ночь» – не мой формат? Как-то не очень убедительно…

Хочется думать, так я вспомнила про 9 ава. А точнее, оно вспомнило про меня.

Марина Хаген, поэт
Что буду делать – работать и молиться. А вообще, в этой связи вспоминается анекдот про религиозного еврея, который на протяжении многих лет трижды в день молится у Стены Плача. Его спрашивают, что он чувствует во время молитвы, и он отвечает: Знаете ли, я чувствую, что говорю со стеной!

Жанна Фабрикант, домохозяйка
Знаете, мудрецы учат, что в день 9 ава должен родиться Мессия. Так вот, я – честное слово – собираюсь Его родить. Пусть не в этом году, позже. Почему бы и нет.

---

Блоггеры призывают всех евреев поститься и молиться в Тиша бе-ав и грозят забанить тех, кто посмеет шутить на эту тему.

Иные предлагают объединиться в борьбе за родину:
Мы встали живой и мятежною цепью -
Вчера, накануне Девятого ава,
Дня скорби и муки, стыда и обиды.
Мы - цепь человеческих судеб, чьи кольца
Спаяла тревога о древней и юной,
О маленькой нашей еврейской Отчизне -
Зеленой заплатке на карте эпохи,
Которую демоны междоусобья
Мечтают сорвать, искромсать, уничтожить.

Кто-то негодует на отмену концерта Depeche Mode, кто-то будет взбираться на Храмовую гору, кто-то «цинично» собирается работать, не отвлекаясь на еду, а кто-то радуется простому человеческому счастью: не надо задумываться – когда ела мясное и можно ли уже молочное.