Однажды Букник шел с авоськой в магазин. А навстречу ему шел мультипликатор Норштейн, тоже с авоськой: в ней лежали майонезные банки. Букник спросил: ты куда сдавать-то их понес? У них там сейчас перерыв же, забыл? Норштейн вздохнул, и они присели с Букником на лавочку во дворе их дома в Беляево и подождали, пока перерыв закончится, сдали банки, а Букник еще и картошки купил. Пока они шли обратно, мультипликатор Норштейн позвал Букника на свою лекцию про мультипликацию в ИОХе, и Букник с благодарностью принял это приглашение. Так дети Букника, которые притащились в здание Института органической химии вместе с ним, узнали про Сальвадора Дали. Но 15 сентября этого года мы будем праздновать не это, а день рождения Юрия Норштейна, любимого и самого лучшего на свете художника и режиссера.

А так как мужчина без женщины ничто, то Букник с радостью поздравляет и Франческу Ярбусову с днем рождения Юрия Норштейна, потому что она большая часть его жизни и творчества. Вот как рассказывает Норштейн об их взаимодействии: «Для стороннего наблюдателя наши с ней разговоры загадочны и темны. Я говорю: «Здесь, в кадре, мне нужно, чтобы веяло горькой полынью, а здесь - чтобы цветы замыкали на себя ночь и растворяли ее и чтобы пахло темно-синим. Я могу сделать набросок кинокадра, но не эскиз, могу нарисовать персонаж, его игру, но не могу претворить его в материал. Для меня ценно не правильное, прилежное рисование, а лихорадка фактур. Я чувствую контраст изображения, сумрак его, развитие, точку, через которую внимание зрителя проходит в кинокадр. <…>Для Франчески - это лучшее мгновение сохранить творческое беспамятство на протяжении работы в эскизе. Тогда психическая и духовная энергия уплотняется. Между художником и режиссером возникает силовое поле…». А банки сдавать многим приходилось, ну что ж теперь вспоминать. Может быть, идея о том, что картины Сальвадора Дали и есть живая мультипликация, как раз пришла в голову художнику, когда он шел с той самой авоськой.

Про Кобзона неизвестно, ходил ли он с авоськой сдавать банки, или нет. Только то, что 11 сентября у него был день рождения и исполнилось ему 69 лет. Доподлинно известно так же, что Иосиф Давидович сделал себе подарок и бросил концертировать 11 сентября 1997 года. Для советских и постсоветских евреев он важная фигура – на своих многотысячных концертах он пел еврейские песни наравне с официозом и задушевными романсами, являя собой в тот момент всегда казавшуюся призрачной «общность–советский народ».

Два события, случившиеся в сентября в разные годы приводят нас к горе Сион: в 1987 году, 11 сентября, умер Питер Тош, а 12 сентября 1974 года, в результате переворота, был свергнут император Эфиопии Хайле Селассие. При жизни Питер Тош, как и положено истинным раста, верил в то, что Хайле Селассие есть Мессия, что Сион находится в Эфиопии и что справедливости на этом свете не найти. Отчаяние и желание подраться, свойственное обычным хулиганам, каким-то магическим образом превращается в музыке Тоша в нечто завораживающее и возвышающее, в ритмическое откровение, приближающее к слушателю Вселенную.

Да, он и был mistiс man в тот момент, когда пел, (а не когда опускался до ругани и драк), и считал, что с Джа, с Хайле Силласие, его связывают крепкие узы. А Император Эфиопии, священная фигура, потомок Соломона и Царицы Саввской, King of kings, Lord of lords, Conquering Lion of the Tribe of Judah and Root of David вовсе не парил в облаках. Став одним из немногих африканских правителей-долгожителей, он пережил все самое земное: боролся с интригами и мятежами, принимал решения, лишился почти всей своей семьи во время Второй мировой, объехал весь мир, явив ему завораживающий облик Эфиопии, и все-таки умер мученической смертью в 1975 году. Отпели его православные. Воздающих ему почести раста, «истинных израильтян, мечтающих о Сионе» - не меньше миллиона.

Усилиями растафарианцев и регги-музыкантов эфиопский монарх обрел бессмертие, и вряд ли его можно сравнить с теми жалкими научными изысканиями смертных, желающих продлить биологическую жизнь. Или можно? Вот объясните, почему из всех прекрасных фильмов, снятых кинорежиссером Леонидом Менакером, в первую очередь всегда при поиске в сети выпадает «Завещание профессора Доуэля»? 12 сентября режиссеру исполняется 77 лет, он снял «Никколо Паганини», «Жаворонок» и немало других хороших картин. Но насквозь пропитанное советской идеологией «Завещание» всегда выходит на первый план. Это точно – из-за головы с трубочками, уж больно образ бессмертия отталкивающий…

Хорошо тем, кто не озабочен бессмертием и вообще не суетится:

Но бездельники знают и старики,
Что все лучшее в мире само собой
Происходит, стараниям вопреки.
Даже горе оставил бы, даже зло
Под расчисленным блеском ночных светил.
И к чему бы вмешательство привело?
Музыканта уж точно бы с толку сбил.

Александру Семеновичу Кушнеру 14 сентября исполняется 70 лет. Несмотря на то, что поэт признан, получил множество премий и даже уже почти классик со своим «времена не выбирают», все равно есть что-то странное в том, что его постоянно сравнивают с Бродским. Эта тема даже стала одной из центральных в романе В. Соловьева «Три еврея, или Утешение в слезах», наделавшем немало шума в 2002 году. Ну, что ж, удел современников и соплеменников гениев. Сапгир хорошо сказал про свое знакомство с текстами Кушнера: «Поэт, который рано был признан, насколько я знаю, его всегда печатали. Но писал он независимо, и в 60-е годы читался как самиздат, - во всяком случае, с большим интересом. Впервые я прочитал стихи Александра Кушнера в «тамиздате».

15 августа 1895 года родился Николай Альфредович Рабинович, который взял себе псевдоним Адуев. Автор революционных стихотворных пьес и агиток, сатирик, юморист, писавший на пару с Арго (Гольденбергом). Придумывал всякие сценки в жанре народного театра, с Петрушкой, но про революцию. Много работал на цирк, для теревсатов (театров революционной сатиры, ну вы понимаете) и для эстрады. Вошел в историю как автор ругательства «небоскреб твою мать» и палиндрома «Аргентина манит негра».

Этот последний совершенно не соответствует действительности: негров в Аргентине почти не осталось.

Как и евреев в нынешнем городе Арарат. 15 сентября 1825 года был заложен камень, символизирующий начало строительства страны Арарат на Гранд Айланде посреди реки Ниагара, США. Эта страна и одноименный город были призваны послужить убежищем для беженцев-евреев из Европы. Идея принадлежала Мордехаю Мануэлю Ноаху, журналисту, драматургу, политику и дипломату, и возникла она слегка преждевременно, не дождавшись зарождения сионизма.

Мордехай родился в 1775 году в семье выходца из Германии Мордехая Мануэля и уроженки Чарльстона Ципоры Филипс - дочери еврейского торговца и землевладельца. Когда мальчику было семь лет, отец оставил дом и вернулся в Европу. Вскоре умерла мать. Ноах и младшая сестра Иегудит росли у бабки с дедом, Ионы и Ривки Филипс. По окончании школы в Нью-Йорке, обнаружив тягу к театру и политике, Мордехай решил продолжить свое образование по этим двум направлениям вопреки желанию деда дать ему более «приземленную» профессию ювелира.

Из мальчика получился блестящий политический деятель и карьерист, а также редактор и журналист. Несмотря на то, что у него была работа - он писал статьи и рецензии на театральные постановки, в которых принимал участие, и даже влиятельные связи (он состоял в республиканской партии), Мордехай Мануэль был недоволен своим заработком. И тогда он послал письмо министру иностранных дел Роберту Смиту с просьбой назначить его консулом США в одной из стран Европы. В своем послании он намекнул, что хочет доказать чужакам: правительство США при назначениях на подобные должности руководствуется профессионализмом, а не принадлежностью к той или иной религиозной конфессии. Все сработало, и началась его дипломатическая карьера. Он становится консулом в Риге, потом в Тунисе, где и сталкивается с тяжелым положением евреев.

Приехав из Северной Африки, он решает создать государство Арарат и уговаривает трех дельцов купить под этот новый проект землю. Остров обошелся в 76,230 долларов, которые должны были в ближайшем будущем окупиться. Но в тот момент у Мордехая даже не было денег перевезти всех, кто хотел бы поприсутствовать при закладке камня, поэтому торжественное основание Арарата состоялось в Буффало, где добрый священник предложил провести церемонию в церкви Сен-Пол. На камне были написаны на иврите слова молитвы «Шма, Исраэль...». Мордехай Мануэль Ноах призвал евреев мира селиться в новой стране, а себя он назначил верховным судьей Израиля. Его подняли на смех и назвали шарлатаном. В самой Америке тогда было не больше десятка тысяч евреев, а из Европы при всех проблемах, никто уезжать в неведомую даль не собирался… Мордехай Мануэль Ноах умер в 1851 году. Его похороны в Нью-Йорке вылились в самую большую траурную процессию, какую знал город.