Букник с грустью думал, что становится все сложнее и сложнее усматривать связи между событиями недели в веках: то ли жанр поднадоел, то ли осень вошла в полную силу. «Вот, например, я ровно год назад узнал, что такое wandering jew – это такое растение, традесканция, и оно есть в пяти домах из шести, и у Софочки моей растет прямо в горшке». Но сие событие не отразил ни один календарь памятных дат, потому что это открытие не оставило следа в истории. Зато оно оставило чувствительный след в душе Букника, который теперь, глядя на свисающие грозди белых и розовых цветочков, тоже думал о судьбах еврейского народа. Таким образом, у него дома, помимо корешков книг, мезузы, лиц детей и софочкиного фартука, появился еще один образ, не позволяющий забыть указанную тему. Букник вздохнул и погрузился в хроники. Хроники открыли ему много нового.

2 октября 1596 года в Амстердаме впервые была проведена служба на Йом-Кипур. 60 амстердамских евреев собрались в доме Самуила Пайаша – марокканского посланника в Республике Соединенных провинций. Более подходящего места для совместной молитвы тогда просто не было, первая синагога в Амстердаме появилась немного позже. Не было в городе и своего раввина. На эту должность был приглашен Моше Ури Леви, раввин другого голландского города – Эмдена, и выбор этот был не случаен. Именно Леви помог первым португальским марранам (насильственно крещеным евреям), попавшим в Голландию, вернуться к иудаизму и поселиться в Амстердаме. Бдительные соседи решили, что собравшиеся на молитву люди – тайные католики, вызвали кого следует, и всех евреев арестовали. Но задержанные объяснили, что они иудеи, а не католики, и тогда всех отпустили.

Букник в связи с этим еще пока не решил, о чем думать, – о бдительности или о религиозных войнах. Зато он точно знал, о чем он будет думать 3 октября – о грустном, потому что именно в этот день в 1940 году вышел Statut des Juifs, который положил конец надеждам евреев укрыться от нацистов. Этот документ предполагал полный отказ в укрывательстве любым евреям, местным, приезжим и даже полностью натурализовавшимся. Таким образом, право на жизнь потеряли 30 000 евреев в оккупированной зоне и 20 000 – в зоне Виши.

4 октября 1786 года торговец землями и коммерсант, а также крупный спонсор американской революции, Аарон Леви утвердил план строительства в штате Пенсильвания нового города – Ааронсбурга. Так в Америке появился первый город, основанный евреем и названный в его честь - им же самим. Из города ничего не получилось, и Аарон Леви чуть было не разорился – прямо как основатели города-страны Арарат недалеко от Ниагарского водопада.

Букник очень удивился тому, что этот поселок городского типа, Ааронсбург, только один такой еврейский в своем роде, и вспомнил анекдот про Ломоносова, чья настоящая фамилия Ораниенбаум (так раньше назывался город Ломоносов). «Просто все шифруются», – вздохнул он и углубился в изучение хроник.

Поскольку на 5 и 6 октября не нашлось тем для размышления, было решено рассказать в эти дни про Ону Шимайте, библиотекаря Вильнюсского университета, которая в октябре 1941 года проникла в гетто под предлогом того, что ей нужно забрать библиотечные книги у студентов-евреев. После этого она три года проносила в гетто еду и прочие необходимые вещи, а выносила важные, исторически ценные документы. За пределами гетто она всячески способствовала тому, чтобы литовцы помогали скрываться евреям. Сама она удочерила еврейскую девочку, за что ее арестовали в 1944-м, пытали, выслали в концлагерь, но она выжила и увидела день победы. Когда еврейские организации хотели отблагодарить и наградить мужественную женщину, она отказалась от всех наград. Она умерла в 1970 году, завещав свое тело науке.

7 октября 1943 года греческий архиепископ Дамаскинос приказал монастырям предоставлять убежище всем евреям, которые постучатся в их двери. Он сделал это после того, как генерал СС Юрген Струп приказал всем евреям под страхом смерти пройти регистрацию. Более того, по непосредственному указанию архиепископа оккупационным властям был послан документ, не имеющий аналогов в военной Европе – открытое порицание антисемитских действий и отказ сотрудничать в преследовании евреев. «Все дети Матери Греции представляют собой неразделимое единство: они на равных являются членами нации, независимо от религии, которую исповедуют…» – говорилось в послании. В нем также подчеркивалось, что греческие евреи внесли свой вклад в строительство нации и что греки их так просто не отдадут. Когда Дамаскиносу пригрозили тем, что пришлют за ним расстрельную команду, архиепископ ответил: «В соответствии с традициями мученичества греческой православной церкви, священников вешают, а не расстреливают. Прошу соблюдать наши традиции!» Дамаскинос пользовался огромным авторитетом у населения; после войны - до возвращения короля - он был регентом страны.

Букник углубился в чтение биографии Дамаскиноса, но одна мысль не давала ему покоя. Он вспомнил фотографии с Афона: чтобы постучаться в эти двери, приходится карабкаться в горы иногда по почти вертикальным скалам. Скольких же они смогли спасти? Нашел статистику, и сразу стало понятно – если 86% греческих евреев все-таки погибли во время войны, значит и вправду монастыри эти были в самых непроходимых местах… Пожалуй, только на острове была возможность спастись. Так 275 евреев с острова Закинтос не были выданы немцам: местный мэр и епископ принесли оккупантам список «евреев», где стояли всего две фамилии – мэра и епископа.

8 октября 1945 умер Зигмунд Зальцман, работавший под псевдонимом Феликс Зальтен. Родился писатель в еврейской семье в Будапеште, в 18 лет начал журналистскую деятельность и быстро стал влиятельным театральным критиком. До 1939 года жил в Вене, после аншлюса покинул Австрию и обосновался в Швейцарии. Международную известность ему принесла опубликованная в 1923 году книга «Бемби», про олененка, ставшего королем леса. А позже он написал довольно скучное порнографическое произведение, переведенное на русский язык и продающееся у нас в трех книгах – мемуары Жозефины Мутценбахер.

Знал ли автор, что позже некоторые порнозвезды используют имя олененка Бемби в качестве псевдонима? Вряд ли. Просто Зигмунд Зальцман был в той плеяде еврейской интеллигенции, которая оторвалась от сугубо религиозной идентификации и ринулась в мир свободного творчества.

Букник ничего не знал про 365 любовников Жозефины, но зато он отлично помнил, как вслух читал детям про Бемби и как они все вместе плакали, когда умерла олениха, и гордились потом тем, каким умным и красивым вырос олененок. И уж конечно, он навсегда запомнил диалог Бемби и его мамы:
– А мы тоже когда-нибудь убьем мышь?
– Нет, – ответила мать.
– Никогда?
– Никогда.
– А почему так? – с облегчением спросил Бемби.
– Потому что мы никогда никого не убиваем, – просто сказала мать.