В рубрике «Исчезнувшие книги» публикуем сегодня воспоминания Марии Штейнберг «Этап во время войны», напечатанные в первой книге исторического сборника «Память», опубликованного в Нью-Йорке в 1978 году. Несмотря на относительно недавний год издания, эта книга достаточно редкая. Это сборник воспоминаний, составленный в Советском Союзе в 1976 году и распространявшийся в самиздате, а впоследствии переданный на Запад. Всего было выпущено пять таких книг.
Перед войной Штейнберг вернулась к родителям на Украину. И сразу после начала войны была вновь арестована. Ее воспоминания, напечатанные в «Памяти», касаются судьбы заключенных в прифронтовой полосе на Украине в 1941 году. Сегодня, в ситуации бесконечных споров о Второй мировой войне и блокаде, переоценок итогов войны, попыток присвоить себе право судить о прошлом, единственное, что нам остается, — это публиковать воспоминания и свидетельства очевидцев.
Воспоминания начинаются рассказом об аресте. «Арест 1941 года был для меня полной неожиданностью. Это произошло на третий день после объявления войны. В наш район нагнали тогда много мобилизованных, так много, что их расселяли по частным квартирам. И настроение тех дней было такое, что не только никто не возражал, а наоборот, выходили, просили: “Поставьте ко мне”, выносили еду, сколько могли и чем могли помогали.
Когда военные вошли в комнату, я решила, что в нашу квартиру будут ставить мобилизованных. И с кровати кричу папе: “Пусть мама перейдет ко мне в комнату, а ту комнату отдай”…
Они смотрят на меня: “О чем вы говорите?” Я спрашиваю: “Вы пришли расселять мобилизованных?” — “Нет, мы пришли вас арестовывать”. И кто-то из них вынул ордер... Что я чувствовала при этом? Я оставляла двух глубоких стариков — отца и мать — и двоих детей — свою девочку и дочь старшей сестры». Все родные Штейнберг, оставшиеся в небольшом поселке под Кировоградом, погибли от рук нацистов.
Обвинения в адрес Штейнберг были совершенно абсурдны, следователи подозревали ее в том, что она «ждала немцев».
«Допрос был резким и грубым. Следователь говорил, что Фрида* — это немецкое имя, говорил: “Вы только ждете, чтобы немцы пришли”.
— Еще бы, — говорю, — очень жду. Именно к нам немцы особенно благоволят. Если они, куда ни приходят, в первую очередь расстреливают евреев, то мне ничего не остается, как ждать… Дальше обвинения сводились к тому, что раз я была раньше репрессирована, то я уже не могу быть довольной советской властью».
Штейнберг описывает ужасные условия содержания в камерах кировоградской тюрьмы, мучения других заключенных. Все они были схвачены за «сказала», т. е. за разговоры, по доносам родственников или соседей. Одна сказала, что «у немецкой армии хорошая техника», другая сказала, что «мы в колхозе работаем, как рабы, что нам не платят» и т. д. Множество обвиненных, несколько тысяч человек, были расстреляны прямо в тюрьме, до прихода немцев. Другие были этапированы на восток, в тыл. Большинству заключенных этот этап стоил жизни.
Вот только один эпизод. «…После Аджамки я 30 километров тянула за собой мою сокамерницу Соколовскую. Это была старая женщина, лет под семьдесят, совершенно седая, ярко выраженного еврейского типа. Она была рафинированной интеллигенткой. Она приходилось родной сестрой первой жене Троцкого.** Только поэтому ее и посадили. Ей было очень трудно идти. Она цеплялась за меня и все говорила про свою 15-летнюю внучку, с которой жила. Последним страхом в жизни Соколовской был страх, что эту внучку тоже возьмут. Мне было тяжело тащить ее за собой, и я сама стала падать. Она говорит: “Ну отдохни немного, я пойду одна”. И тут же отстала на два метра. Мы шли последними. Когда я почувствовала, что она отстала, я обернулась, хотела взять ее — и увидела, как ее убили. Ее закололи штыком. Со спины. Она не видела. Но, видимо, хорошо закололи, она даже не шелохнулась. После я думала, что она умерла более легкой смертью, чем все остальные. Она не видела этого штыка. Она не успела испугаться».
Полностью воспоминания Марии Штейнберг читайте в прикрепленном файле в формате PDF.
*Фрида — имя сестры Марии Штейнберг.
** На самом деле муж Берты Ильиничны Соколовской был братом первой жены Троцкого — Александры Львовны Соколовской.
