Приближается Рош а-шана, и пачка старых газет уже ждет вас, вкупе со связкой поздравительных открыток לשנה טובה תכתבו. Ваш верный почтальон и киоскер к вашим услугам.

По счастью, в наше время, конечно, не могло бы произойти то, что случилось в канун новогодних праздников 1887 года с газетой «Ха-цви»:

«Ха-цви» еще раз не вышла в свет в положенное время, и снова по причине, от нас не зависящей. С наборщиком случился приступ глазной боли, а в дни перед Рош а-шана все наборщики перегружены работой по подготовке новогодних поздравлений, и не было никакой возможности найти свободного наборщика. И пришлось нам все, что готовилось к печати в том выпуске, добавить к этому, а у читателей наших снова просить прощения.

Итак, настает еврейский Новый год, и газета «Ха-магид» радует читателей «передовицей», полной экзальтированной поэтичности на иврите образца 1872 года:

Спускается вечер, и вот уж заалели небеса, и стихло все, и воцарилось благолепное безмолвие, и люди отовсюду стекаются стан к стану, святого трепета полны — чу! Дом Господень там. Дом Божий — они пред ним! — огни источает и светом дивным лучится, толпы людские сбирая вкруг себя. И чувства их изливаются, струятся, водам подобны. Что за огни там, что за толпы? И что се за рокот, несущийся издалече? Не узнаете? Вслушайтесь в тишину! В день сей год коснулся года. Год к году устремил шаги свои — так сошлись они и так же разойдутся навеки. Один год слагает с себя оружие свое, и новый год принимает командование от него. Новый год явился во вселенной и вскоре разошлет по всей земле воинство событий своих.

Новый год, будь он даже еврейским, не может обойтись без новогоднего чуда. Одиннадцать лет спустя, в 1883 году, та же газета сообщает, что разорившаяся сельхозколония «Замарин» оказалась на грани ликвидации. Барон Гирш предложил перевезти колонистов в Аргентину. Речь шла о крушении идеалов. Но вот:

//Главный комитет по заселению Эрец Исраэль на общем собрании двадцати восьми компаний в Галаце не стал скрывать ошибки и отсутствие опыта в ведении дел, но справедливо заметил, что главной причиной трагедии, постигшей колонию «Замарин», было отсутствие денег, необходимых для того, чтобы она встала на ноги. И идея заселения Э.И. обратилась в воздух и едва не развеялась, словно пар, и всякая надежда почти иссякла. И вот Господь ниспослал нам ангела-избавителя, высокочтимого г-на Венециани, только что адресовавшегося к Комитету со следующим письмом:

«Счастлив я возвестить вам, что мне удалось привлечь внимание к колонии Замарин доброго и превосходного мужа из числа обладателей великих состояний. Еще не в праве я открыть имя сего великого мужа, сердечное намерение которого — взять колонию на полное содержание, поставить ее на ноги и найти средства для осуществления нашей великой цели — освоения и заселение Э.И. Главное же условие, поставленное сим достойным мужем, таково, что отныне он один будет господином колонии и она станет подчинятся его личному управлению, без того, чтобы у кого-либо было законное право вмешиваться в ее дела и делать что-либо против его воли и разумения. Прощу вас уведомить меня, угодно ли вам будет принять вышеназванное условие <…>»//

Излишне пояснять, что пожелавший остаться неизвестным благодетель — не кто иной, как барон Эдмон де Ротшильд. (Среди многочисленных проявлений «его воли и разумения» было переименование колонии в «Зихрон Яаков», в память о его отце).

В предпраздничные дни 1898 года «Ха-мелиц» сообщает о готовящихся грандиозных преобразованиях в Святом Граде:

Иерусалимская стена была проломлена возле Яффских ворот, и город раскрыт настежь, многие лавки снесены, и уже начинают засыпать ров перед башней Давида. Новый проспект, прямой и широкий, соединит Новый Иерусалим со Старым Городом. Большой, широкий и роскошный, станет он во главе улиц нашего города, и звуки хлыста и колеса станут слышны на дорогах наших, когда загрохочут экипажи внутри городских стен. И все это ради германского императора, который посетит Иерусалим.

Хотя, казалось бы, какие могут быть хлысты, если еще в 1892 году несущая свет прогресса «Ха-ор» ликовала:

Наконец-то мы попадем из Иерусалима в Яффо за три часа! Железнодорожная линия между Яффо и Иерусалимом открыта в понедельник, в пятый день месяца тишрей, в 1824 году после разрушения храма. Начальник станции (шеф-дю-гар) — господин Пикар, человек приятный и обращающийся с людьми дружелюбно и любезно.
Внемлите, народные массы: радость от паровоза есть радость победы просвещения над невежеством, труда над ленью, ума над глупостью, прогресса над ретроградством, разума над неразумием, победа чистого оздоровительного духа над духом болезнетворного застоя, победа оптимизма над унынием. Возрадуйтесь, носители света, просветители иерусалимские! (Малое светило)

И тут же следовала анонимная «Паровозная песнь», вызывающая в памяти «Веселится и ликует весь народ» Нестора Кукольника. Вот ее начальные и заключительные строки:
//
Возницы хмурятся, верблюд и осел горько плачут!
Гром и пламя, как из жерла вулкана.

Колеса стучат, вагоны скачут!..
<…>
Раздавайся многократно, трубный глас!
Паровоз домчался и до нас!
//
Впрочем, возницы не перестают «плакать» и восемнадцать лет спустя. «Ха-поэль ха-цаир» в 1910 году публикует открытое письмо пяти обиженных еврейских извозчиков по поводу визита в Эрец Исраэль семидесяти «палестинофилов»:

//Братья! Вы приехали в нашу Святую землю, чтобы в праздничные дни посетить ее святые места и главное — обозреть ее самое, землю наших отцов. Это, конечно же, прекрасно, но, дорогие братья, мы хотим задать вам только один вопрос: почто забыли вы братьев своих? Когда вы приезжаете в землю наших отцов, вы не должны пренебрегать своими бедными братьями, просящими у вас не подаяния, но работы!

Мы, нижеподписавшиеся извозчики, спрашиваем вас: почему вы не сочли должным воспользоваться в ваших путешествиях не только арабскими, но и еврейскими извозчиками? И еще: когда вы прибыли на Масличную гору и среди всех извозчиков оказался все же один еврей, прочие порезали ему упряжь, причинив убытка на 160 прутот — разве это дело?//

В том же году «Ха-цви» сообщает о «несознательных элементах», упорно вставляющих палки в колеса прогресса:

Читатели, конечно, помнят наше недавнее сообщение о том, что некий араб завез автомобили, чтобы наладить сообщение между Шхемом и Яффо. Только что властями получено донесение, что шхемские извозчики изрезали резину на колесах автомобилей, и те не будут больше работать.

Но в новогодний вечер хочется сосредоточиться на приятных известиях. Вот, например, о чем пишет «Хашкафа» в 1906 году:

//Накануне Рош а-шана в наш город прибыл господин Клиффорд Надод из города Ковингтона, что в Америке. Сей господин, молодой адвокат, один из официальных служащих штата Контуки (так! — Н.З), приехал по делам основанной им там компании, призванной поставлять воду из Иордана всему христианскому миру для крещения и прочих ритуальных нужд. Господин Надод привез с собой специальные бочки для доставки воды из Иордана во все четыре стороны света. Воду сперва прокипятят, затем наполнят ею бочки, которые запечатают печатями американского консульства и патриарха.

«Думает ли господин мой, — спросил я господина К. Надода, — что это будет серьезным предприятием, приносящим большую выгоду?»
«Я надеюсь, — ответил мне сей решительный господин. — Я уверен. Конечно, два-три года пройдут без доходов, и за это время компания потратит немало средств, но затем доход будет немалым».

Если в земле нашей нет месторождений золота, серебра и драгоценных камней, возможно, есть в ней иные сокровища, и одно из них — воды иорданские. Но хватит ли вод иорданских для всех нужд христианских в целом мире?//

Судя по тому, что великая река и сегодня худо-бедно продолжает нести к Мертвому морю свои воды, они абсолютно неисчерпаемы, как неисчерпаемы и дорогие всему человечеству мифы Святой земли. Сила нашей мифологии в том, что она постоянно обновляется, не довольствуясь библейским наследием, и постоянно продуцирует новые святыни. Вот один из примеров того, как одна такая святыня влияет на повседневное бытие местных жителей, из статьи боевитой «Ха-поэль ха-цаир» от 27 элуля 1911 года:

//В Моце есть один «земледелец» (то есть лавочник из Иерусалима) по имени Брози. Он известен не только как продавец вина, но и своей кедровой сделкой. Было дело — покойный д-р Герцль посадил свой кедр на земле этого человека. И я не углубляюсь в расследование: действительно ли этот кедр — кедр Герцля или правы те, кто утверждают, что кедр Герцля не прижился, а этот кедр — из сада соседа-араба. Главное, что этот кедр открывает для своего владельца все двери и позволяет ему быть большой «шишкой». И вот как ведет себя г-н Брози: создает миры и разрушает. Когда ему понадобится, вселяет какого-нибудь еврея в Моцу, а потом, когда тот ему уже не нужен, старается от него всеми способами избавиться. Был в Моце учитель, и г-н Брози его прогнал. И вот Моца умирает, и только кедр останется в память о том, что некогда тут жили евреи.

В Иерусалиме об этом знают, но боятся кедра. И все старания иерусалимских деятелей расширить поселение в Моце не увенчались успехом из-за любви г-на Брози к Сиону, а также благодаря его защите и спасению — кедру. Прибыл какой-нибудь известный сионистский деятель — его везут в Моцу поклониться кедру. Моисей скрыл ото всех место своего захоронения, а этот кедр наша академия «Бецалель» рекламирует на своих коврах. А против кедра кто устоит? Все иерусалимские деятели склоняют пред ним головы и молчат, и все их претензии стихают, когда они приходят к владельцу кедра. (И.Р.)//