Ученый. Слушаю, ваше величество. Когда Адам...
Король. Какой ужас! Принцесса еврейка?
Ученый. Что вы, ваше величество!
Король. Но ведь Адам был еврей?
Ученый. Это спорный вопрос, ваше величество. У меня есть сведения, что он был караим.
Е.Шварц «Голый король»

Да, у Адама, если он читал Священное Писание, безусловно был шанс считать себя караимом, ибо название данного народа (или секты в иудаизме, или приверженцев некоего учения) восходит к глаголу קרא — «читать». «Караим» — множественное число от «караи» («читающий»). То есть, когда мы говорим «караимы», это хоть и нормативное произношение, но нонсенс — множественное число от множественно числа. Есть еще два варианта самоназвания: «бней микра» («дети Писания») и «баалей микра» («владеющие Писанием»), и все эти самоопределения подчеркивают, что сии «читатели» признают исключительно канонические библейские тексты, а

так называемую Устную Тору ни в грош не ставят и талмудическими текстами не увлекаются. Впрочем, наша задача заключается не столько в том, чтобы изложить известные сведения о караимах, сколько в том, чтобы показать, что этот народ (секта, кружок или как вам больше нравится) имеет с Иерусалимом куда больше общего, чем может показаться. Казалось бы, караимы скорее ассоциируются с Крымом, Чуфут-Кале, Тракаем и папиросами "Дукат" да "Ява". Ан нет. Наш городок не менее караимский, чем, например, Феодосия или Евпатория.

По караимским преданиям, в 750 г. основатель секты, ученый муж по имени Анан бен Давид, выходец из Вавилона, поселился в Иерусалиме и обосновался в том же самом месте, где по сей день находится караимское подворье. Сегодняшние его хозяева (в Израиле проживает порядка 15 тысяч караимов) уверяют, что тут находится самая древняя действующая синагога (по-караимски кенасса) в мире, и она — та самая, которую основал Анан в 750 году. Современные исследователи считают, правда, что он вообще не покидал берегов Тигра и в Иерусалиме никогда не был, хоть и ратовал за переселение соплеменников в Сион.

К этому же призывал знаменитый толкователь Танаха Сахль бен Мацлиах (автор свода нравоучений «Сефер ха-мицвот»). Он писал:

«Прошу вас, братья-израильтяне, протяните Всевышнему руку и войдите в святилище Его, самое святое в мире, ибо это благое дело… Собирайтесь в святом граде и собирайте братьев своих. И знайте, братья, что до сих пор Иерусалим в запустении, а он был заполнен народами… Он хоронит царства, из разных приделов избранные и всяческой красотой увенчанные… И сегодня он сожжен и во прах повержен…Слаб он, согбен и унижен, чужой рукой порабощен… И мечтает о восстановлении, о братья! Храм ваш мрачен, и нет сияния над ним… Иерусалим разрушен, он черен, пуст, беззащитен, одинок… А вы расслабленно нежитесь в своих постелях…»

Стремлению посетить Иерусалим и окрестности придавалось у караимов особое значение. Интересно, что мусульманские власти предоставляли караимам такую льготу, что и не снились талмудистам. Так, например, Салмон бен Иерухам (X в.) сообщает, что караимам было разрешено молиться «во дворах дома Господня», то есть на территории Храмовой горы. Тот, кто достигал Святого града, получал почетное звание «иерусалимский». Были учреждены молитвы «Воссияние Иерусалима», «Во вратах Иерусалима», «Во славу вернувшихся». Некоторые из караимских паломников оставили письменные свидетельства о своих путешествиях и положении караимской общины в Иерусалиме. Между караимами и представителями раввинистического иудаизма нередко возникали ссоры и трения. Противники звали караимов «цдуким» и считали их потомками саддукеев периода Второго Храма. Однако отношения между «рабаним» и «цдуким» в целом были вполне спокойными. В еврейских текстах обсуждаются отдельные галахические проблемы, связанные с общением с караимами.

Вот один раввин рассказывает о заданном ему вопросе: «Спросили меня, позволено ли акушерке-«рабанитке» принимать роды у караимки в субботу?»

Или вот другой иерусалимский ребе поведал, что «у одного из караимов в святую субботу родился сын, а поскольку они, караимы, всегда держатся поближе к святому граду Иерусалиму, да будет он восстановлен, и Дамаску, и всегда обрезают своих сынов в Эрец-Исраэль, то специально отец ребенка приехал к моэлю-«рабаниту» и позвал его на брит».

Караимы старались также пристраивать своих детей в «рабанитские» школы. Рассказывают, как некто из «сынов читающих» захотел отдать сына своего в Талмуд-Тора, дабы учил он письменную Тору вместе с еврейскими детишками. Раввин согласился, но при условии, что «тот вовсе не будет учить Устную Тору». Бывали и такие редкие случаи, когда юным караимкам находили женихов из рабанитской общины... А вот история про одного уважаемого караимского мудреца: «Он просил израильских старейшин во главе с гаоном Моше Сузиным признать его причастным к вере наших мудрецов и посвятить все его имущество (а он был весьма богат) религиозным школам Святого града. И не обратили внимания на его просьбу…»

Кстати, про Моше Сузина, главу сефардской общины в 20-е годы XIX столетия, рассказывают немало чудесных баек. Как, например, сын Моше Сузина, Шломо, молился на могиле отца и просил помочь со свадьбой дочери, за которую должен быть дать приданое в 400 лир, которых у него не было… И вот покойный рав Моше Сузин явился во сне нынешнему главе общины р. Яакову Эльяшару и быстренько подсказал, откуда взять деньги для приданого внучки. Оказалось, дом р. Яакова Эльяшара посетила намедни богатая туристка и оставила пожертвование ровно в 400 лир, так что свадьба состоялась.

В одном еврейском предании говорится о жестоком арабском наместнике в Иерусалиме, преследовавшем евреев. Те решили провести общее совещание, чтобы обсудить ситуацию, но побоялись собраться в своей синагоге и обратились к соседям-караимам с просьбой воспользоваться для собрания подземным молельным залом. Караимы разрешили, но чтобы унизить соседей, поставили внизу лестницы священные еврейские книги, требующие исключительно почтительного отношения. И когда евреи начали спускаться, раввин, шедший впереди, споткнулся о каменную ступеньку и покатился вниз, а вместе с ним и сопровождающий…Осмотрели ступени и к вящему удивлению обнаружили священные книги… В общем — скандал, и в результате караимов прокляли, отлучили, предали анафеме и пожелали, чтоб никогда в кенассе не собирался миньян (10 взрослых человек, кворум для молитвы). Этим, дескать, и объясняется то, что современные караимы не признают никаких миньянов. Однако сами «сыны Писания» мотивируют это тем, что просто еврейские души нельзя пересчитывать…

А еще одно сказание объясняет, почему караимов в Иерусалиме зовут не только «читающими», «сынами Писания» и «саддукеями», но и «хромыми». В средние века распространилось мнение, что караимский квартал занимает территорию библейского города Цэла ха-Элеф в наделе Биньямина, соседствующего с Йевусом, то есть Иерусалимом (Иисус Навин, 18:28). Поэтому караимов и называли «сектой Цэла», а иногда, по созвучию, и «сектой цолеа», что означает «хромой»…

Крестоносцы в 1099 году не стали разбираться в особенностях еврейских сект; караимы были изгнаны из города, и только в XIV веке начали возвращаться в Иерусалим.

В XX в. численность иерусалимских караимов резко сократилась. В 1945 г. в общине насчитывалось всего 16 человек. Во время Войны за независимость караимы разделили судьбу жителей еврейского квартала. Подворье и кенасса были разгромлены во время боев. Двое обитателей подворья, отец и сын, были взяты в плен иорданцами. В 1949 году они поселились в новом городе, но только после освобождения Иерусалима в 1967 г. часть руин подворья была возвращена караимской общине, духовный центр которой ныне располагается в Рамле.

Найти и посетить восстановленную иерусалимскую кенассу несложно: она находится в еврейском квартале Старого города на улице Караимской, дом 12. Прямо напротив руин разрушенной в 1948 г. хасидской синагоги «Тиферет Исраэль».

Узкий лестничный пролет ведет вниз, к молитвенному залу, расположенному в подвале. Впрочем, не будем забывать и про культурный слой. Когда-то это помещение не было подвальным. По архитектуре опорных колонн и сводов его следовало бы отнести к постройкам XII-XIII вв., хотя хозяева и уверяют, что это не что иное, как кенасса самого Анана бен Давида.

Точно так же, под землей, располагаются по-соседству и руины так называемого Иродианского квартала, просуществовавшего вплоть до разрушения в 70 году в ходе антиримского восстания. Ныне руины — часть Музея Иродианского квартала, занимающего колоссальный по площади подвальный уровень в еврейской части Старого города.

Вернемся, однако, к нашим караимам и начнем знакомиться с подземным молельным залом. На кликабельной схеме отображено его устройство. На стенах там висят несколько мраморных таблиц с эпиграфами на иврите. До 1948 года их было больше, чем сейчас. Одна из ныне утраченных таблиц была в свое время исследована иерусалимскими краеведами, и благодаря этому сохранился ее текст, содержащий невероятно ценную информацию об истории караимов в Иерусалиме:

«Запись сия на мраморном камне предназначается для последнего поколения, дабы знали, что учитель наш, богобоязненный Анан-патриарх, прибыл из Вавилона сюда (да будет Иерусалим восстановлен и отстроен) в 138-й год от хиджры (по мусульманскому летоисчислению, то есть в 754 г.) с соизволения Абу Джафара Аль-Мансура, мир с ним, и отстроил этот малый храм, и с тех пор и до наших дней вот уже 1109 лет он в руках Сынов Писания, и чинили его в разные времена, но ничего дополнительного и нового не пристраивали. Так и в последний ремонт лета 1837-го на тысячи монет из кармана Коэна Ицхака, упомянутого в списке на одной из притолок этого дома, но не в возвышенных выражениях, поскольку только стены отштукатурили изнутри и полы зашпаклевали. По Божьему промыслу я, раб Израиля, Эвен Решеф, во второй раз посетив Святой град, провел дополнительный ремонт и обновил те полезные вещи, в которых была надобность, и все это вместе с учениками уважаемого Цадока Иерусалимского, просветителя Доронга, который покрыл треть расходов на ремонтные работы, и было начало их шестого числа месяца хешван и завершение 18-го числа того же месяца года 1864-го; помяни же к добру нас, Боже; да будет воля Твоя, аминь».

Эвен Решеф — это акроним имени Авраам бен Шмуэль Фиркович. О, этот Фиркович! Один из самых ярких авантюрных деятелей XIX века, балансировавших между политикой, наукой и религией. По сей день одни называют его шарлатаном и фальсификатором, другие — выдающимся ученым и непревзойденным исследователем древних еврейских манускриптов. Как бы то ни было, но именно он, выходец из караимской общины Луцка, личный секретарь караимского гахама Симхи Бабовича, ставленник графа Воронцова, хозяин коллекции уникальных еврейских рукописей, основатель общества для издания памятников караимской письменности, рьяно ратовал за полное отмежевание караимов от еврейского народа. Именно Фиркович подал российскому правительству записку «О происхождении караимов», а в апреле 1863 г. ходатайство о полном отделении караимов от евреев и уравнении их в правах с русским населением было рассмотрено положительно… Именно Фирковичу принадлежит следующий перл: «Неудивительно, что они убили даже Иисуса, сына Мирьям, праведника честного, непорочного и богобоязненного, спасшего большинство народов от древнего идолопоклонства..., а наши братья, сыны Эсава — христиане, не проливали крови караимов и не изгоняли их с насиженных мест, ведь они чисты от крови, пролитой книжниками и фарисеями...»

Отдавал ли себе реб Авраам отчет в том, что подобной деятельностью он положит начало ассимиляции крымских караимов? Впрочем, речь сейчас не об этом и даже не о том, что спустя две трети века, в годы Второй мировой войны, караимы Европы опять «спасутся», получив очередное «научное» доказательство своего «нееврейского происхождения». Мы же о совсем других караимах размышляем, о тех, что не мыслили себя вне Иерусалима.

Кстати, Фиркович, как теперь выясняется из вышеприведенного эпиграфа, прилагал усилия и для укрепления караимской общины Иерусалима. Зачем? Ведь «иерусалимская карта» — не самая выгодная для разыгрывания партии под названием «Мы Христа не распинали». О, две основных цели просматриваются предельно ясно. Первая — личная: «выпотрошить» как следует древнюю генизу иерусалимской кенассы и пополнить личную коллекцию уникальными рукописями. Что и было сделано. Вторая цель — политическая; за ней стоит государство российское. Фиркович используется в качестве инструмента по лоббированию интересов России и сбору информации о возможности приобретения земельных участков в Иерусалиме. Не будем забывать, что иерусалимская кенасса находилась напротив синагоги «Тиферет Исраэль», возведенной на участке, который р. Исроэль из Ружина увел, как подданный Австро-Венгрии, прямо из-под носа деятелей РДМ (Русской Духовной Миссии), чем вызвал неприкрытый гнев императора Николая I.

Имя Фирковича фигурировало еще в одном эпиграфе иерусалимской кенассы, высеченном на каменной таблице и втравленном в притолоку над входом. Текст гласил:

«И прибыл Авраам, и сказал: Воистину есть Господь в этом месте, а я и не знал. И увидел, и сказал: «Как страшно место сие! Это не что иное, как дом Всесильного, а это — врата небес!» (Быт. 28:17) «Откройте мне врата справедливости, я войду в них, возблагодарю Господа; это врата Господни, праведники войдут в них» (Пс. 118:19-21)В год 5624 (1864).

Часть мраморных таблиц с подобными надписями сохранилась в самой кенассе, а часть перенесена в «караимский музей», который располагается там же, на ул. Караимской, 8, но наглухо закрыт последние лет 30. Правда, израильская община евреев-караимов обещает, что музей будет открыт месяца через два, то есть в декабре 2012 года. Посмотрим…

В иерусалимской кенассе хранилась бесценная рукопись Танаха 1322 года — 535 пергаментных листов с масоретскими текстом Библии, а также каллиграфическими записями на полях. На последнем листе начертано переписчиком: «Я написал и передал эту книгу, именуемую священной, уважаемому…» Судя по ряду деталей, переписчик этого свитка – испанский еврей. Рукопись была приобретена иерусалимскими караимами в XVIII веке и использовалась по назначению — для публичного чтения Библии. Одно удивительно: и как это Фиркович во время своей успешной экспедиции на такую прелесть не позарился? Впрочем, не он один любил древние манускрипты. Во время Войны за независимость, когда подворье вместе со всем еврейским кварталом было оккупировано арабским легионом Трансиордании, рукопись украли мародеры. Спустя какое-то время она попала к некоему антиквару в Швеции. После длительных переговоров бесценный свиток был приобретен Национальной библиотекой Израиля. И поныне там хранится.

А теперь выйдем за стены Старого города и отправимся на западный берег ущелья Гей бен-Хином, то есть Геенны, которая Огненная. Здесь, на склоне горы Ханания, она же — Абу Тор, расположено под сенью рослых сосен небольшое караимское кладбище. Выдающийся еврейский законоучитель XVI века р. Моше бен Йосеф из Трани (Мабит) в «Книге вопросов и ответов» оставил одно из самых ранних упоминаний о караимском кладбище в Иерусалиме:

«Спросили меня, Мабита, о могилах «цдуким», именуемых «каримами», но считающихся порой гоями, — предупреждены ли об их кладбищах коэны, (потомкам храмовых священников запрещено посещение еврейских кладбищ) или, может, для простоты дела считать их израильтянами?»

Надгробия, среди которых есть и старинные, ждут еще своих исследователей. Иерусалимская караимская эпиграфика — в общем-то, tabula rasa. Не в том смысле, что уже ничего нельзя прочесть по причине истертости камней, а в том, что никто ничего вдумчиво не читал и не расшифровывал.

У входа на кладбище растет мощное шелковичное дерево, ветви которого переплелись в своеобразные врата. Израильский поэт Йоаш Бибер (1937-1992) написал о нем:

Созреют ягоды

//еще немного и созреют
черные ягоды шелковицы в Геенне
капает сладость тягучая
зернышки похрустывают на
зубах
рядом с лаем собак
и ступенями кладбища
караимов
я почувствовал как
солнце весеннее льется
в тебя а во мне паутина
прозрачная будто
паук так старался
прясть усердно
меж двух берегов Геены
и бесцельно связал
инь и
ян

//