Об очередном фестивале с романтичным названием Мусрара Микс (первое слово – название старого арабского квартала Иерусалима, заселенного сейчас евреями) я узнала из дружественного блога – знакомый фотограф, который учится в школе современного искусства Мусрара, по совместительству запечатлевал действо. Ежегодно студенты школы, фотографы, видеографы и музыканты-авангардисты, устраивают нечто вроде общего дипломного проекта, длящегося несколько дней. Напоминает все это большое стрит-пати: посетители вперемежку со студентами бродят по округе, звучит электронная музыка, на улице жарят мясо и т.д.
В этом году выставочным пространством помимо здания школы стали дома и переулки старинного квартала – на стенах висели плакаты "Продолжение осмотра", публика честно шла по стрелкам и попадала порой в частные дворики, где висели экраны. На них показывали ролики студентов-аниматоров. А то вдруг заходишь в какое-то едва освещенное здание, тебя встречают странные звуки, и в огороженном пространстве (смотреть предлагается сверху вниз) видишь, как в развешанные на разной высоте тазы и кастрюли капает вода, создавая некий Эффект. Автор, признаться, не вчитывался в сопровождавший выставку текст и вообще поймал себя на следующих эмоциях: такие красивые дворики кругом, отчего бы современному искусству, которым решили их наполнить, не напоминать то, что обозначали этим термином в перестроечные времена в Советском Союзе, в дни ранней юности автора – т.е. что-нибудь более… красивое, что ли? А то в Израиле концепция красоты, на наш взгляд, несколько пострадала – сочетание иудаизма, популярного среди первых сионистов конструктивизма, социалистического примитивизма и, уже в период американских вливаний и влияний, тамошней современной архитектуры сделали свое дело. Словами Бродского, влияние Ле Корбюзье и Люфтваффе на внешний вид послевоенной Европы примерно одинаково…
Нет, были, разумеется, и любопытные вещи, хотя автор остался равнодушным к выставленным в здании школы фотографиям, а музыку, за дополнительную-то плату, слушать и вовсе не пошел. Вот скажем, в одном из дворов демонстрировался любопытный аттракцион. Двое зрителей должны сесть перед экраном, позади них стоит прожектор, направляющий свет на экран, так, что на нем видны их тени. На экране же справа и слева, примерно на уровне голов зрителей, сменяются "пузыри", вроде тех, что иллюстрируют речь в комиксах. Текст то на иврите, то почему-то по-японски. Создают диалог и сами же обрамляют его – в пузыре можно прочесть надписи типа "…сказала она". Желающие ощутить себя героем комикса не переводились до 11 вечера, когда фестиваль официально заканчивался и когда автор до этой "станции", наконец, дошел.
Из предлагавшихся публике идей, которыми автор за недостатком времени не воспользовался, были mp3-плееры с записью специальных "миксов" и аудиоэкскурсии по кварталу Мусрара – очевидно, чтобы проникнуться замыслом в полной мере, нужно было-таки последовать за голосом аудиогида. Использование пространства района, пожалуй, самое удачное во всем этом хэппенинге – в ход пошли скверы, детские площадки и дворики конца XIX – начала XX века, когда Иерусалим стал активно застраиваться вне стен Старого города. Если, скажем, у хозяев под навесом в саду висят стеклянные колокольчики и прочие ветряные игрушки, то все это – и сам сад, где разместился арт-объект – органично сочетается с экраном, на котором показывают некий закольцованный клип.
Однако автор должен честно признаться, что у него не получилось уделить творчеству юных должного внимания – параллельно в Американском культурном центре выступал знаменитый поэт
Марк Стрэнд, друг Бродского, сменившего его на посту американского Поэта-лауреата.
В личной беседе – автор собрался с духом и обратился к Стрэнду с вопросами – тот назвал Бродского "the smartest guy I ever met", вспоминал об их совместных чтениях на двух языках и походах в "Русский самовар". А из угла библиотеки, где проходил поэтический вечер, весело улыбался картонный Обама в натуральную величину…
По возвращении на фестиваль ближе к ночи показалось, что народу там прибавилось, а музыка стала еще громче. В здание школы автора не пустили с дымящейся котлетой, на сцене уже собирали аппаратуру, пришлось обойти на прощанье объекты – те из них, что сами попались по дороге домой. Ну и что, что оценить контент в полной мере не получилось – зато место красивое.
Наталия Беленькая
Никита Павлов (фотографии)
