Действующие лица:

Ахашверош
Аман
Вашти
Мордехай
Эстер

Сцена первая, в которой мы видим царя Ахашвероша, полного забот о благе страны и народа

Ахашверош:
Ужасная страна! Вокруг все люди – волки,
И каждый норовит втянуть в свои разборки.
Им не дались чины, по службе неуспех,
А я-то здесь при чем?

Вашти:
Пошли подальше всех!

Входит Аман

Ахашверош:
Чуть свет уж на ногах?
Ну что тебе опять?

Аман:
Строптивую жену примерно наказать.
Извольте, вот приказ.
Поставьте подпись тут.
Без этого нельзя.
За ней сейчас придут.

Ахашверош:
Без этого нельзя?

Аман:
Царица виновата.
Сошлем недалеко:
В деревню, в глушь, в Саратов.

Царицу уводят, царь примеряет перед зеркалом оставленную ей накидку.

Сцена вторая, в которой мы видим злодея Амана, полного забот о благе страны и народа

Аман:
Быть можно дельным человеком
И думать о красе ногтей,
Но царь наш – просто дуралей!
Какой-то умственный калека!

Теперь сидит, нудит, скучает по жене.
Пора его женить!
А вся страна – на мне!

(Входит Мордехай, садится у ворот с кальяном).

А этот нравственный урод
Опять с кальяном у ворот.
Они не сеют и не пашут,
Лишь оскверняют землю нашу
И развращают наш народ,
Куря кальяны у ворот.

Пора поставить в этом точку.
Пункт два (запишем на листочке),
Отправим факсы на места –
Пусть будет Родина чиста!

Сцена третья, в которой мы видим праведного Мордехая, полного забот о благе Эстерки, себя и народа

Мордехай сидит у ворот. У него звонит мобильник.

Мордехай:
А? Что? Слыхал наверняка?
Ты разузнал у свояка?
Гонцы уже пошли в народ?
Братан, за мной не пропадет!
Пока!

Пора пристраивать Эстерку,
Но для начала снимем мерку,
Чтоб платье новое пошить:
Девчонка, дура и трещотка,
Не родила, но по расчету
По моему должна родить
На Пурим… Надобно спешить.
(набирает номер Эстер)
Алло! Эстер? Шалом!
Послушай, мой брильянт,
Я для тебя нашел прекрасный вариант!

Наш царь. Прелестный царь! Ну чем тебе не пара?
Ты будешь за царем, я стану генералом.
В чины выводит кто и пенсии дает?
Я стану тем, кого благословит народ.

Эстер:
Тот, черномазенький, на ножках журавлиных?
Там не на что смотреть, одна бородка клином!

Мордехай:
Вот то-то! Все вы гордецы.
Спросили бы, как делали отцы,
Учились бы, на старших глядя!
Я, например…

Эстер:
Ах, я не спорю, дядя!
Ты лучше знаешь, как мою устроить жизнь.
Пока, бегу в бассейн.

Мордехай:

Ну, девочка, держись!

Сцена четвертая, в которой мы видим царя Ахашвероша, полного забот

Ахашверош:
Я верю – я любим, для сердца нужно верить.
Нет, милая моя не может лицемерить!
Она совсем как я!
Мы с ней во всем похожи
И любим надевать порой одно и то же.

(появляется Эстер с коляской)

Ах, вот она! Эстер!
По службе хлопотня:
Тот достает, другой, всем дело до меня!

Аман весь день твердил про евро… про евреев,
Которых извести желает поскорее.
Приспичило ему! Ну просто прикипело!
Я подписал. Ведь мне – что дело, что не дело.
Обычай мой такой:
Подписано - так с плеч долой.
(проводит рукой по горлу; подходит к умывальнику – умывает руки)

Сцена пятая, в которой мы видим Эстер, полную забот о благе своем и народа, и Мордехая, полного решимости

Эстер:
Ах, дядя Мордехай! Я прямо от царя.
Погубит нас Аман! Ты планы строил зря.

Мордехай:
Я вижу, девочка, ты не в своей тарелке.
Не фраер Мордехай, мы перекинем стрелки.
Зови царя на пир, и пусть придет с Аманом.
А руки опускать пока еще нам рано.

Сцена шестая - заключительная, в которой мы видим торжество справедливости

Эстер:

Ах, господин Аман, скажите поскорее:
Евреи – кто они? Зачем они – евреи?

Аман:
Да вовсе ни за чем. Пустой они народ!
Скотину не пасут, не садят огород.
Чем заняты? Бог весть.
Им в лом проснуться рано,
А встанут – целый день мечтают у кальяна.
Не трудятся они, но вечно моют руки,
И это повелось, я думаю, от скуки.

Эстер:
Он говорит о Вас, мой добрый господин!
Евреи – это Вы! Ведь Вы такой один!

Ахашверош:
Так это я еврей?! А ты меня…? Подлец!
В Саратов! В глушь! К Вашти! Прозрел я наконец!

Аман:
Слепец! Я в ком искал награду всех трудов!
А Вы! О, Боже мой! Кого себе избрали?
Был прав поэт: приносит лишь печали
И царский гнев, и царская любовь!

Бегу, не оглянусь, пойду искать по свету,
Где оскорбленному есть чувству уголок!
И чем Саратов плох?
Карету мне, карету!