Вот интересно, вы знаете Десять Заповедей? Вовсе не обязательно дословно и в правильной последовательности. Знаете? Если да, вы редкий человек. Можно сказать, член элитарного клуба. Я тут приставал ко многим своим знакомым разной конфессиональной принадлежности – никто не знает. Никто! Некоторые поначалу полагали мой вопрос даже обидным. Вроде того, как если бы у них спросили: знаете ли вы таблицу умножения? Разница в том, что таблицу умножения все они знают, а Десять Заповедей – нет. А ведь я всё больше обращался к людям просвещённым и образованным. Так что, если память вас подвела, не огорчайтесь: вы в хорошей компании.
Я, собственно, заговорил на эту тему, поскольку Десять Заповедей приводятся именно в этом недельном разделе, который в значительной мере посвящён Синайскому откровению. То есть народ подходит к горе Синай.
«А гора Синай дымилась вся от того, что сошёл на неё Господь в огне; и восходил дым от неё, как дым от печи, и тряслась вся гора чрезвычайно. И звук шофара становился сильнее и сильнее» (19:18,19).
И далее – из огня, дыма, грома и землетрясения – Десять Заповедей.
Когда мои дети были в возрасте, побуждавшем их спорить по любому поводу, то, как люди систематического ума, они, естественно, сформулировали кардинальную методологическую проблему любого спора: как будем проверять? Допустим, вы претендуете на членство в элитарном Клубе Десяти Заповедей. Допустим, вы все эти заповеди перечислили (трудно себе представить, но допустим). Как проверить правильность вашего ответа?
Представим себе, что вы совершили культурный подвиг, самостоятельно обнаружив искомый фрагмент. Мало кто на это способен, но вы одна (один) из них: вы разыскали наконец следующие друг за другом «не убий», «не прелюбодействуй» и «не укради» и воскликнули в сердце своем: вот оно! Конечно, вы потратили на поиск уйму времени, но дело того стоит: ведь вы узнали попутно массу интересных и важных вещей, о которых, возможно, в отличие от «не прелюбодействуй», понятия не имели. Не думайте, однако, что задача решена.
Если вы войдёте во вкус и продолжите чтение, вы обнаружите в книге Дварим (Второзаконие) ещё один блок Десяти Заповедей, не идентичный - хотя и по мелочам - тому, что вы обнаружили в этом недельном разделе. Правда, в тексте такой важности важны и мелочи. Почему два этих фрагмента отличаются? Какой из них можно считать эталонным? На этот вопрос я попытаюсь ответить позже, когда дело дойдёт до Дварим, если только вы к тому времени не утратите интереса к моим комментариям.
Но дело даже не в этом. Допустим, вы правильно определили начало и конец Десяти Заповедей. С концом вообще довольно просто: следом за последней заповедью идет повествовательный блок – поэтому, чтобы отследить завершение, не надо быть специалистом. С началом, однако, как вы скоро увидите, проблем будет гораздо больше. Допустим, вы и с этим справились или сочли, что справились. Но что дальше? Как правильно структурировать этот фрагмент? Как вычленить из него отдельные заповеди? Как понять, где начинается и где кончается каждая из них и какая она по счету? Структура текста поможет вам найти ответ лишь отчасти: некоторые заповеди выделены в структурные единицы, но отнюдь не все. Вы считаете, что сможете определить это, исходя из соображений здравого смысла? Боюсь, вы ошибаетесь.
И самая главная проблема: как убедиться, что ваше решение верно? Таким образом, детский вопрос: «Как проверять будем?» – оказывается и осмысленным, и важным, и нетривиальным. Ответ на него в нашем случае таков: проверка производится сравнением с эталоном; эталон выработан традицией, которая предлагает его как нечто самоочевидное и незыблемое.
Отсюда следует, что ключ к пониманию текста находится вне текста. Иначе говоря, Писание может быть адекватным образом понято только в более широком контексте. Естественно, возникает вопрос: что значит адекватным образом? Какой образ адекватен? Адекватен чему? Вообще говоря, всё тут зависит от вашего позиционирования, но ваше позиционирование, ваша соотнесённость с определённым контекстом тоже ведь находится вне текста.
Освящённое традицией смысловое поле вокруг Письменной Торы называется в иудаизме Устной Торой. Простите за очевидную приблизительность и неуклюжесть дефиниции, но остановиться на ней заставляет жанр, кроме того, в рамках нашего разговора она вполне достаточна.
Разумеется, можно Устную Тору игнорировать. Почему бы и нет? Можно считать (и это весьма распространённое мнение), что Писание содержит простой и очевидный смысл, понятный всякому здравомыслящему человеку безо всяких там талмудических ухищрений. Однако у такого подхода есть одно важное следствие: он предполагает сознательное или бессознательное, в явном или неявном виде построение собственной эксклюзивной «Устной Торы» – собственной интерпретирующей среды, в которой будет храниться, в частности, и ваш собственный эталон Десяти Заповедей.
Речь здесь идет о еврейской традиции, однако стоит упомянуть и о традиции христианской. Там существует ровно та же проблема. Устной Торе в христианстве структурно соответствует Предание – своё для каждой из христианских конфессий. Если вы специально не интересовались сравнительным богословием, то вряд ли знаете, что единого христианского эталона Десяти Заповедей не существует: православный отличается от католического. И оба они отличаются от еврейского. Вот об этом отличии мне бы и хотелось сказать пару слов.
Но сначала сам еврейский эталон. Часть заповедей приводится в усечённом виде.
Теперь о локализации: в традиционных еврейских изданиях это 20:2-14; если же вы откроете синодальную Библию, то там 20:2-17. Расхождение вызвано тем, что в масоретском тексте заповеди с шестой по девятую объединены в один стих, в то время как в синодальном каждая их них выделена в отдельный стих. Это далеко не единственный случай несовпадения нумерации. Синодальный перевод отличает методологическая двойственность. С одной стороны, он следует масоретскому тексту; с другой стороны, должен обеспечить преемственность с церковно-славянской Библией, с которой нумерация стихов синодального перевода не может не совпадать.
Кардинальное отличие еврейской редакции – в первой заповеди. Она удивительна. Все прочие заповеди содержат императив – положительный или (главным образом) отрицательный, то есть все они нечто требуют от человека; в этой же – Всевышний Сам свидетельствует о Себе, так что, на первый взгляд, непонятно, в чем тут, собственно, заповедь.
Естественно, вопрос о Десяти Заповедях обсуждался в талмудические и постталмудические времена, и одна из точек зрения, причем высказанная людьми весьма авторитетными, как раз и состояла в том, что в силу приведенных соображений этот текст не может быть самостоятельной заповедью. Он рассматривался лишь как преамбула к первой заповеди или же ко всему корпусу Десяти Заповедей.
Сохранение числа «десять» достигалось в этом случае делением второй или, по другому мнению, десятой заповеди на две. Это они в сокращенном мною виде малы, а в полной редакции там есть что делить: посмотрите на досуге. Точка зрения эта в еврейском мире не прижилась – зато она прижилась в христианском: именно так выглядят православная редакция (разделена вторая заповедь) и католическая (разделена десятая заповедь).
В силу этого нумерация заповедей в разных конфессиях не совпадает. Вот, например, есть такая интересная заповедь – седьмая. Однако же седьмая она только для еврея (вы считаете, правильнее говорить «иудей»? Пожалуйста, пускай будет иудей) и для православного. Но для католика и лютеранина – это про кражу.
Вернемся, однако, к первой заповеди. Как можно объяснить неординарное решение, принятое еврейской традицией? Вынесение самоопределения Всевышнего в отдельную заповедь есть повеление веры в единого Бога – Творца мира и Бога Израиля, явившего Себя в истории. Оно имеет совершенно самостоятельный и фундаментальный смысл и не может быть соединено с другой заповедью: ведь оно определяет все прочие заповеди. Так это понимается в еврейском мире. Вот почему Рамбам начинает свою «Книгу заповедей», в которой он описывает все 613 мицвот, именно с этой: «Я, Господь, Бог твой».
