Преподаватель Гарвардского университета Наталья Покровская — о том, почему студенты Гарварда не списывают, что они думают про Россию, политкорректность и спекулянта Диму из «Берегись автомобиля», а также о том, кто такие херитажники.

Но в любом случае Одесса уже не та. Смотрите, тут было красивое старое здание, а его — представляете! — снесли и построили новое. «Не может быть!» — вежливо возмущаются москвичи.

Стоит ли пропагандировать и поддерживать многодетное материнство и одновременно принимать на бюджетные отделения сложных вузов девушек, которые могут сразу или вскоре после окончания учебы выбрать «карьеру» матери семейства?

Строго говоря, евреев никто и не спрашивает, что делать с этими нацистами. Расследование ведет немецкий обер-прокурор Курт Шримм. Но евреи чувствуют себя обязанными иметь — и зачастую высказывать — мнения. Так нацисты и через много лет после войны портят евреям жизнь.

Египтяне — это такие бедняги, которые бродили во мраке, страдали от вшей и града и хоронили своих первенцев по вине фараона, за которого они не голосовали.

C удивлением наблюдаешь, как аксиоматичное знание из детства становится темой для дебатов. «Бросаться под машину — за и против». «Мороженое — сладость или горечь?» «Неоднозначность мороженого». «Неоднозначность опасности».

На первом занятии Хамид сказал, что его род происходит непосредственно from the Prophet. Хамид по специальности инженер, знает арабский, английский и индонезийский. Элизабет, его жена, арабского не знает. Их дети не похожи друг на друга, а сами они очень похожи на нас.

Новый год внутри тебя, а вовне его совсем нет. Ты смотришь на темные окна, вдыхаешь аромат цветов и говоришь себе «31 декабря, плюс пятнадцать, все спят». И, счастливый, идешь доедать салат «оливье» или, например, баклажаны с хумусом.

В 1971 году Эли Авиви и его жена Рина провозгласили Мединат Ахзив — государство Ахзив. Президентом избрали Эли. Утвердили государственную идеологию (служение морю, песку, любви и Богу), официальный гимн (шум волн) и язык (язык природы), начали выпуск паспортов. Туристам ставили в паспорта штампы, свидетельствовавшие о посещении Ахзива.

И вдруг ты обнаруживаешь себя на улице Яфо, на третьем этаже доходного дома напротив легендарного «Мааян Штуба», а внизу каждые 20 минут ходит и звонит иерусалимский трамвай. Он делает это почти круглосуточно — заканчивает в полночь и часов в шесть уже разминается. Ты слышишь нежный звон через закрытые жалюзи и думаешь: сильнее всего радуются тем, кого пришлось долго ждать.

Перевод как фаст-фуд или как слоу-фуд, черешни или персики? Идти по засыпанной пропасти или учиться прыгать через ямы? Всему свое время, каждому переводчику и читателю – свой выбор.

Прогулки разрешены – броди себе среди зарослей иван-чая и тысячелистника, рассуждай о Лакане с Левинасом. Формат этот одновременно неформален и традиционен, и дай Бог ему еще долгих лет.

Там, где можно написать одно слово, еврейский просветитель пишет три, там, где можно промолчать, читателя ждет трехстраничное описание. Как только логика повествования требует от сюжета занимательности, развитие сюжета искусственно затягивается. Впрочем, когда отступление закончено, ровно ничего занимательного за этим все равно не следует.
Почему они так делают?

Заходя в зал, внезапно падает на колени перед бимой и осеняет себя истовыми, размашистыми крестами, что-то бормоча себе под нос. На вопрос потрясенного сотрудника синагоги: «Вы кто?» - ответил: «Я из Москвы!»

Бабель вынул карандаш и твердо вычеркнул слова «между прочим», «этот» (закат) и «отдаленные» (горы). После этого он прочел исправленную первую фразу: «Вам не кажется, что закат освещает горы, как лампа?

Вчера в Тель-Авиве умер Авром Суцкевер, классик еврейской поэзии XX века. Он прожил почти сто лет, детство провел в Сибири, во время войны попал в Виленское гетто, был членом боевой организации, накануне ликвидации гетто ушел к партизанам, потом специальным самолетом был доставлен в Москву, дружил с Эренбургом, общался с Пастернаком, выступал свидетелем на Нюрнбергском процессе, везде писал стихи.

Пока евреи всех национальностей спорили о том, как правильно печь латкес, в Кишиневе толпа физически крепких мужчин выкорчевывала ханукальный светильник, установленный в центре Кишинева.

В настоящий момент редакция "Букника" выбирает призеров конкурса фотографий еврейских мужчин. Я не могу оторвать глаз от этой фотографии.

У Льва Давидовича Бронштейна, как и у Пушкина, случались беспричинные обмороки; как и у Пушкина, у Троцкого был нервный тик в левом углу рта, были и другие совпадения наследственных признаков.

Максимум, на что меня хватит, – это салат.