Рыбное блюдо на Рош а-Шана готовится только из целой рыбы с головой. Перед тем как приступить к еде, произносят формулу: «Да будет Твоя воля, чтобы мы были во главе, а не в хвосте». И как можно после этого есть рыбные фрикадельки, словно мы празднуем Песах? Нет, только целая рыба!
У аргентинцев Песах — осенний праздник, они ведь живут в другом полушарии
С тех пор по всему миру ходит легенда, что это никакая не маракуйя, а пассифлора, пассионария, или страстоцвет, от латинского passio — «страдание» и flos — «цветок». Иезуит объяснил все очень подробно.
Несколько дней назад новостные сайты сообщили: «Доведенные до отчаяния требованиями раввината владельцы гостиниц в Эйлате собираются оставить без работы 70 надзирателей за кашрутом».
Гости заметили, что у кого-то больше кнейдлах, а у кого-то меньше. Некоторые даже стали возмущаться и таскать шарики из чужой тарелки. Но тут ведущая, она же хозяйка дома, спросила, что символизирует количество кнейдлах. И мы принялись радостно кричать:
— Двенадцать колен Израилевых!
— Четыре праматери!
— Пять книг Торы!
Равнодушного отношения к курице в детстве не было ни у кого.
Если вы думаете, что такие ощущения присущи только тем, кто вырос в советском пространстве, вы ошибаетесь. Как-то одна киббуцница сказала мне, что давно не ест курицу. Потому что в киббуце она была только по субботам и праздникам. А сейчас можно есть хоть каждый день, да не хочется. Вот так. Мы — поколение праздничной курицы.
Среди выходцев из Магриба стойко закрепилось мнение, что самый лучший стейк — well-done («ше ийе саруф, ахи» — «братишка, пожарь мне так, чтоб угли на зубах скрипели»). А наши бывшие соотечественники такой стейк называют «готовым». Это все равно что бульон назвать «жидкое»! Повара в душе, мягко говоря, посмеиваются над такими клиентами и уверены, что те ничего не смыслят в высоком искусстве приготовления и поедания стейков.
Гостям предложили сесть на низкие деревянные скамейки, которые должны были олицетворять собой суровый быт первых киббуцников. Перед нами, выстроившись в ряд, как семь слоников, стояли на трех ножках черные пузатые котелки разных размеров — от 1/4 до 5. Симпатичная эклектика: романтика киббуца, первых поселенцев, трудностей жизни — и накрытые столы, тонкие бокалы и фарфоровые столовые приборы.
Каждый какао-боб собирают, очищают, ферментируют и сушат вручную. Это на фабриках все механизировано. А выращивают и готовят к отправке по старой технологии — руки и тяпка для срывания плода какао с дерева. Здоровые мешки с какао-бобами африканцы носят на голове.
Ну вот, теперь я буду смотреть на плитку шоколада и видеть за ней рабский труд.
Первый совет: никогда не готовьте суп Том Ям по рецепту, данному тайским поваром для тайцев! Если вы не хотите вскочить и бегать по потолку от жара во рту, делите все острые специи и приправы на четыре. А лучше – сварите отдельно и добавляйте понемногу уже в тарелку. Ведь в Таиланде, например, считают, что если гость задыхается от остроты еды, плачет и машет рукой у рта – это лучший комплимент повару.
У одного пекаря была дочь, переболевшая оспой. Пекарь сидел дома у печи и думал, как заработать на ярмарке. Если его дочь с лицом, покрытым оспинами, будет торговать булками и ватрушками, то никто не подойдет к ее прилавку – все купят хлеб у более красивых девушек. Дочь в это время вертела веретено. Отец вдруг обратил внимание на то, что у нее очень красивые руки: тонкие изящные пальцы, как у аристократки.
- Там была драка, дрались наши и русские, и мой муж в ней участвовал. Его арестовали, осудили за убийство и дали пожизненное заключение. А после того, как я съездила на могилу праведника, состоялся апелляционный суд, и мужа освободили.
- Ты уверена, что мужа освободили только потому, что ты съездила в Умань?
В последние годы город Умань регулярно мелькает в новостях: каждую осень тысячи паломников приезжают туда на могилу одного из духовных вождей хасидизма, рабби Нахмана из Брацлава. Между тем, до конца восьмидесятых город был закрыт для иностранных визитеров, и лишь отдельные хасиды, невзирая на опасности, пробирались на могилу легендарного цадика.
Его имя забыли и с тех пор называли только «Шоко»