1.

...Вот, скажем, серьезная московская девушка П., менеджер многообещающей молодой компании, описывает коллегам встречу с представителями клиента. «Тетка хорошая, — говорит девушка П. — С ней можно нормально разговаривать. Дядька лысый тоже хороший — ничего не понимает, но хочет понять, с ним можно нормально разговаривать. А бойкий мальчик в пиджачке меня беспокоит. Мне кажется, с этим бойким мальчиком мы еще нахлебаемся». — «Злобный? Глупый?» — спрашивают коллеги. «Нет-нет, — говорит девушка П., — как раз очень приятный мальчик, милый, все такое. Но сильное впечатление, что он или на чем-то, или под чем-то». И тут же поправляет себя: «В нормальном смысле слова! Или под коксом, или на ипотеке!»

2.

...Вот, скажем, психолог Д. солнечным воскресным утром едет по улице Петровке на велосипеде. Совершенно неожиданно из переулка с односторонним движением выскакивает маленький помятый автомобильчик и сбивает психолога Д. к чертовой матери. Из помятого автомобильчика выскакивает очень испуганный, очень смущенный человек, бросается поднимать психолога Д., отряхивает его и приговаривает: «Прости, мужик, я очень в церковь спешил... Прости, чувак, очень опоздать боялся...»

3.

...Вот, скажем, литератору Г. друзья пеняют на то, что он — тяжелый, неприятный человек. Что ему ни скажи — он сведет разговор на тяжелые, неприятные вещи. И вообще, короче говоря, мрачный мудак. И очень просят его не поганить хоть один вечер и, когда придут гости, улыбаться и доставлять. Литератор Г. клянется доставлять и улыбаться. И весь вечер улыбается, как крокодил, и даже нормально отвечает на расспросы о старых знакомых: у Пети все хорошо, у Васи все хорошо, у Кати ребеночек болеет, но непременно выздоровеет — и тоже все будет хорошо, Пашу уволили, но он ищет работу, уже почти нашел, тоже все будет хорошо... Словом, очень старается и держится большим молодцом наш литератор Г. И вот гости начинают расходиться, кто давно не виделся — обмениваются мейлами и обещают найтись в фейсбуке. «А дай телефон Васи? — просит у литератора Г. одна веселая девушка. — Я бы с Васей повидалась». — «В смысле?» — спрашивает литератор Г. «В смысле?» — не понимает девушка. «Вася умер», — говорит литератор Г. осторожно.

4.

...Вот, скажем, тому же литератору Г. поведали, что в Times или где-то еще недавно были опубликованы графики подростковых самоубийств за последние годы. «Красивые?» — спросил литератор Г. завистливо.

5.

... Вот, скажем, друг поэта Ф., человек сугубо русский, очень любит хумус. Есть бы ему хумус и есть, но у него, увы, имеется в квартире теща, дама странноватая и высокодуховная, твердо верящая и в гох, и в чох, и во Всемирный Еврейский Заговор. Поэтому продукты, на которых стоит отметка о кошерности, она нести в дом запрещает. А на всем хумусе, который ее бедному зятю удается разыскать в магазинах, какая-то такая пометка стоит — хоть российская, хоть израильская. Остается только неприятно дорогой ресторанный хумус или какая-то несъедобная замазка из развесных. Поэт Ф., человек изобретательный, находит для друга решение: «Ты, — говорит, — перемешай кошерный хумус крупной такой креветкой. И скажи теще, что плюс на минус и т. п.». На следующее утро друг поэта Ф. входит на кухню к теще, в одной руке банка с хумусом с печатью какого-то там раввината, в другой — крупная креветка.
— Смотри, — говорит, — теща! — И перемешивает хумус креветкой, как положено. — Могу я теперь это есть?
— С ума ты сошел, — говорит теща изумленно. — Оно ж теперь кошерным хумусом перемазано!