По четвергам (а говорят, и по средам) нью-йоркские люди могут зайти в отель «Рузвельт» на углу сорок пятой и Мэдисон, дойти до дальнего лифта — и увидеть узкий длинный столик, а на нем — большую блестящую кастрюлю и целый поднос маленьких печенек. В кастрюле — прекрасный горячий сидр, от которого все фойе пахнет корицей. Это — complimentary treat для гостей, но никто, конечно, не считает. Приходить надо часов в 6, когда уже темно снаружи, брать сидра и печенек и садиться в маленьком зале, который почему-то называется «Пальмовой комнатой» (видимо, по старой привычке). Там никогда никого нет, кроме поразительных людей, которые выглядят пародиями на шпионов самого начала сороковых годов: надвинутые на глаза шляпы и длинные, серые непромокаемые плащи с широкими поясами (реально). С узких диванов Пальмовой комнаты нью-йоркским людям открывается вид на изумительной красоты фойе; и вот если взять двумя руками чашку с сидром, сесть, запрокинув голову, и неотрывно смотреть несколько минут на сводчатый, прозрачный, залитый сверху черным нью-йоркским же небом потолок, то случается такой момент — ну, такой момент, — как будто никто никогда не бился за Атлантику; ну правда, никто и никогда.

* * *

У метро на Сорок второй улице стоит довольно большая железная ворона. С какого-то момента нью-йоркские люди начали пристраивать к вороне всякие забытые в метро и его окрестностях вещи. Видишь то надетую на клюв коричневую варежку с блестящей пуговкой, то строгий собачий поводок с блестящими же застежками, то серьгу блестящую, то шарфик с люрексом. Не специально так подбирают — просто само собой везет некоторым воронам.

* * *

Ноябрь мокрый, холодный, но стильные нью-йоркские люди с завидным мужеством носят этой осенью летнюю обувь на босу ногу. Кепка, шарф, пальто, свитер, клетчатые шерстяные штаны, мокасины на босу ногу. Арафатка, темные очки, курточка пуховая, туфли дырчатые на босу ногу. Один стильный нью-йоркский человек даже был в прозрачном дождевике с черными цветочками поверх пальто и зонт над собой держал по случаю сильного нью-йоркского ливня — и все равно в шлепанцах на босу ногу. А менее стильные нью-йоркские люди, живущие, скажем так, прямо на улице, очень интересуются этой ситуацией; подходят однажды в «Старбаксе» к стильному нью-йоркскому человеку, сидящему с макбуком, айфоном и айпадом (и потирающему друг о друга мерзнущие босоноги в белых летних туфлях), и нежно так говорят: «Не давай, чувак, так много на благотворительность, что ж такое! Потрать и на себя долларов двадцать, купи кроссовочки!..»

* * *

В одном маленьком магазине, торгующем красивыми съедобными подарочными букетами (резаные фрукты на шпажках, залитая шоколадом клубника на палочках — ну, понятно) покупателей мало, а персонала много, и он скучает. Поэтому персонал можно расспрашивать про специфику их занятного бизнеса по доставке оригинальных подарков. Главная тайна, оказывается, такова: довольно часто нью-йоркские люди долго выбирают подарочный букет из печеньковых цветочков и ананасных листочков, вписывают в поздравительную открыточку какое-то имя, говорят, что доставка не нужна — они сами все отвезут, — а потом несут букетик домой и там тихо его съедают в одиночестве.

* * *

Нью-йоркские люди, убирающие в гостиницах, теперь работают в перчатках и респираторах. Приходишь в номер — там серьезные люди в перчатках и респираторах меняют твое постельное белье. Даже не знаешь, что сказать. «Русский турист не умер, он просто так пахнет».

* * *

В очень страшном, по сути, Музее американских индейцев идет выставка кукол: от трибальных ритуальных идолов до детских игровых и до авторских современных работ из резерваций. Там можно посмотреть, среди прочего, на традиционных мексиканских кукол-«рассказчиц»: растерянная фигурка с открытым в отчаянии ртом, а по ней ползают штук десять человечков: за уши тянут, на шее висят, в рот заглядывают. Гляди и думай, писатель. Гляди и думай.