Новая серия детективов от издательства «Мосты культуры / Гешарим» возвращает нас в прошлый век и гарантирует безусловную победу аутентичности над всем остальным.
Действие романов Марчина Вроньского происходит в 30-х годах в Люблине, его родном городе. Как уместно сообщает аннотация издателя, «Люблин еще с незапамятных времен славился своим трибуналом и … преступниками. В XVII веке здесь владел недвижимостью известный во всей Речи Посполитой благородный разбойник Людвик Понятовский, впрочем, женатый на вдове еще более известного гангстера с саблей на поясе, Станислава “Дьявола” Стадницкого. Это также один из немногих городов, кроме Кракова, Львова, Познани и Живцева, в котором сохранились “Книги злоумышленников”, подтверждающие криминальное прошлое города начиная с XVI века». Кроме того, межвоенный Люблин — это стотысячный город, где можно было найти почти любую социальную страту, где соседствовали беднейшие еврейские кварталы и роскошные заведения для богатых поляков, а речь на улицах звучала не только идишская и польская, но и немецкая и русская. Люблин Вроньского — крупный город на переломе эпох, претерпевающий непрерывные метаморфозы: здесь протягивают телефонные линии и строят дороги, устраивают клубные киносеансы с показом «Броненосца “Потемкина”» и эротических фильмов, откапывают еврейское золото и торгуют живым товаром. Главных героев Вроньский, понятно, вообразил, но воображение его основывалось на подробнейшем изучении архивов — а значит, чего не было, то вполне могло случиться. По мнению самих жителей Люблина, автор заслужил почетный титул Bene Meritus Terrae Lublinensi.
«Мосты культуры / Гешарим», 2012
Знакомство с героями Марчина Вроньского лучше начинать с «Нецензурного убийства» — во-первых, это правильно с точки зрения хронологии, во-вторых, у вас будет время привыкнуть к авторской манере и фамилиям персонажей. Главный герой — следователь криминальной полиции Зыгмунд Мачеевский. Бывший боксер, и теперь не упускающий возможности выйти на ринг, одинокий, сильно пьющий вдовец без единой черты характера, приятной в быту. Тугодум и трудоголик, внешне он похож на бандита — со сломанным носом, почти всегда небрит; он живет в халупе, имеет лишний вес и почти никогда — лишних денег; его обаяние проступает на страницах медленно, как изображение на серебряной пластине. Мачеевский — из тех мужчин, которым для проявления достоинств непременно требуется заботливая женская рука, и в этом он идеальное воплощение города Люблина: ему тоже нужна была любовная ласка писателя, чтобы сделать из грязного, темного, тесного городка арену для битвы добра со злом. В том, что добро здесь с виду почти неотличимо от зла, есть суровая правда жизни, и если вы привыкли к блестящему и безжалостному Холмсу, любите педантов Агаты Кристи или млеете от Ниро Вульфа, мир Вроньского может показаться вам не слишком привлекательным. Но это «крутой роман», предшественник нуара — здесь циничные, грубые мужчины распутывают грязные, неприглядные преступления.
В «Нецензурном убийстве» Зыгмунд Мачеевский расследует смерть главного редактора «Голоса Люблина». Преступление, замаскированное под ритуальное действо, приводит Мачеевского к организованной в высоких кругах афере с участием люблинских евреев. По ходу дела Мачеевский разрабатывает линии личной мести, коммунистической деятельности, мистических практик и банального ограбления, встречаясь при этом с персонажами из категорически несовместимых кругов. Интрига расследования здесь то и дело замедляется ради того, чтобы подробнее рассмотреть Зыгмунда Мачеевского, и постепенно его тускловатый портрет кажется важнее всего прочего: одаренный, хоть и слегка медлительный, следак; бывший солдат, ставящий человеческую жизнь выше субординации; упертый, пусть и не выдающихся способностей, спортсмен; по большому счету — порядочный человек в непорядочное время.
«Мосты культуры / Гешарим», 2012
Зыгмунд Мачеевский теперь работает в еврейском квартале, читает пачки каких-то мутных докладных, составляет отчеты и носит форму, а в Люблине тем временем одну за одной находят убитых еврейских девушек. И выходит вроде так, что они проститутки. Тем же временем девушки из хороших семей куда-то одна за одной деваются, и беспокоится за них в основном учительница из школы, противная плоская как доска грымза. Она же учиняет в городе безобразия, раздавая листовки против проституции и докучая полицейским своими бесконечными жалобами. Мачеевский, лишенный возможности боксировать, набирает очередные килограммы жира и желчи и в итоге попадает в самый центр интриги с торговлей живым товаром.
Вообще, евреи у Вроньского, при всем желании соблюсти политес, выглядят как-то гнусно. Они и бедные, и несчастные, и при том еще ни к чему не годные, и вечно завязаны в каких-то безобразных историях. Если и попадется один успешный, богатый и не совсем уж противный еврей, так обязательно окажется выкрестом с польской фамилией. Вот уж непонятно, то ли времена такие были и автор не смеет грешить против исторической правды («Цви Мигдаль», в конце концов, — это факт, а не вымысел), то ли в криминальных книгах Люблина отчего-то забыли написать про культурный вклад евреев.
Собственно, что касается детектива — тут у Мачеевского появляется женщина, и даже не одна, вырисовываются противники и выходят из тени друзья, и в целом жизнь более-менее налаживается. На дворе лето 1932 года, до войны еще несколько лет, и пока что нелегальная проституция вкупе с торговлей наркотиками кажется самой страшной угрозой небольшому восточно-европейскому городу.
«Мосты культуры / Гешарим», 2012
То, что делает Марчин Вроньский с Люблином, Марек Краевский уже давно сделал с Вроцлавом и теперь проделывает со Львовом — воскрешает его космополитические реалии, где смешались польские, австрийские, венгерские, еврейские, итальянские, русские, украинские обычаи. Все люди, упоминаемые в романе (кроме, естественно, главных героев), жили тогда во Львове и были хорошо известны в Польше и Европе.
Жители Украины уже пару лет назад могли читать детективы Краевского на своем родном языке, и «Букник» уже писал о книге «Голова Минотавра», без особой надежды на то, что этот роман появится на русском языке.
«Я бродил улочками старинного города, разглядывал дворики и видел, за каким окном могло бы произойти убийство в моем следующем романе. Чэндлер как-то сказал: “Каждый может жить где ему заблагорассудится, но мне нравится город — грязный, измученный и прекрасный”. Я тоже так считаю. Поэтому меня интересует детектив большого города; этот город может быть неприветлив, в его закоулках скрываются тайны», — говорил в интервью Краевский.
На сей раз его «большой город» — Львов между двумя мировыми войнами. Место и время действия диктуют интерес к еврейству. В «Голове Минотавра» события происходят в еврейских кварталах, а рядом с любимым героем Краевского немцем Эберхардом Мокком появляется комиссар Эдуард Попельский. Здесь сыщики расследуют мрачное дело серийного убийцы: душегуб по прозвищу Минотавр умерщвляет — жестоко и с отягчающими подробностями — девственниц. Для нуара, впрочем, тут явный избыток витиеватостей и кружев: персонажи Краевского изъясняются чуть ли не в манере Джейн Остин, а собственно расследование движется в ритме мазурки.
//« — Рассказал бы тебе все, Лодзя, но это ужасно длинная история. — Вставил новую папиросу в мундштук.
С радостью подумала, что это означает конец его сомнениям и сейчас она все узнает.
— Рассказал бы тебе все, но не знаю, с чего начать… Это связано с делом Минотавра.
— Тогда начинай ab ovo, — Леокардия напряглась от любопытства. — Лучше от того силезского города и квадратного силезца, которого ты называешь своим другом и которого я так и не полюбила…
— Да… — сказал задумчиво. — С этого все и началось». //
Фантом Пресс, 2012
Хирург Тед Коган спас шестнадцатилетнюю Кристен после автокатастрофы. Как всякая юница, Кристен влюбилась в доктора, каковое обстоятельство через полгода привело ее к самоубийству. Виноват ли доктор, а если не доктор, то кто виноват в ее смерти, предстоит выяснить хромому следователю с предубеждением против врачей. Изящный детектив, с удовольствием эксплуатирующий сразу несколько любимых штампов: о врачах-убийцах, о круговой поруке евреев, о педофилах-насильниках, о пороках, цветущих в студенческих общежитиях, — и все это в одном флаконе.
Дэвид Карной — специалист по гаджетам, ведущий колонки, ответственный редактор CBS Interactive, из того сорта любознательных типов, которым не скучно разбираться, как оно все устроено «у лошадки в животике», и кому интереснее менеджмент в медицине, чем собственно диагнозы, болезни и прочие специальные знания. И то — зачем нам еще один доктор Хаус, давайте лучше выясним, что грозит доктору, если он переспит с несовершеннолетней пациенткой.
Главная интрига книги даже не в том, кто виноват, а в том, как автор обманывает читателя: нежно, последовательно, с удовольствием. Никто из героев не заслуживает доверия, у всех свои тараканы и скелеты, каждому придется доказать себе (и читателю) свое право на доброе имя и адекватные суждения. Старые правила детективных романов здесь скромно стоят в углу: труп, мотив убийства и доказательства невиновности оттеняют изначальный вопрос — может ли хоть кто-нибудь быть настолько безупречен, чтобы остаться вне подозрений. Ответ: никто, ни один. Даже мертвая юница, будь она хоть сто раз девственница; а она к тому же и не девственница.
