Знаменитый среди шерлокианцев фанат, собиратель, библиофил и библиограф Ричард Ланселин Грин когда-то выдвинул ряд требований к любым продолжениям конан-дойловского «канона» из 56 рассказов и четырех повестей о прославленном сыщике.
«Апокрифическая история о Шерлоке Холмсе не обязательно должна быть великой детективной историей, но обязана быть убедительной историей о великом сыщике, — писал Грин. — Характер важнее расследования. Читателя привлекает сам метод Холмса, его особые отношения с доктором Уотсоном, который служит зеркалом действительности и порой искажает отражение во имя приукрашивания. Новые истории должны соответствовать формуле и в то же время добавлять к ней свои вариации».
Грин, о странной жизни и не менее странной смерти которого можно прочитать в очень увлекательной и недавно переведенной на русский книге Дэвида Гранна «Дьявол и Шерлок Холмс», был законченным пуристом. Например, не признавал в холмсианских «пастишах» литературных героев типа великосветского вора Раффлза, либо исторических фигур, подобных Оскару Уайлду или Джеку Потрошителю. Ну как же можно, ведь они «вводят элемент фантазии в самодостаточный мир Шерлока Холмса».
Далеко не все подражатели и продолжатели Конан Дойла прислушались к Грину. Количество пастишей сегодня исчисляется многими тысячами, славный Холмс в этих книгах сражается со злобными вампирами или инопланетянами, лечится от пагубной привычки к семипроцентному раствору кокаина у Зигмунда Фрейда и обедает с Бернардом Шоу.
Между тем, Горовиц писал сценарии известнейших британских сериалов — «Пуаро Агаты Кристи» и «Столкновение» (Collision), был создателем и сценаристом «Чисто английских убийств» («Убийств в Мидсомере») и образцового телесериала «Война Фойла». Кроме того, он автор более пятидесяти книг, в том числе романных серий о приключениях мальчишки-шпиона Алекса Райдера и юных детективов братьев Даймонд.
Холмса и детективно-авантюрный жанр в целом Горовиц полюбил с детства. И немудрено — мама подсовывала своему (тогда еще пухлому и грустному) отпрыску «Франкенштейна» и «Дракулу», а на тринадцатилетие подарила сыну человеческий череп. Первые годы жизни Энтони, по его собственному признанию, прошли в «еврейской теплице» богатой семьи. Но вскоре все изменилось: мальчика отправили в интернат, где его изводили одноклассники и воспитатели. Единственной отдушиной были книги и мечты о писательской карьере.
Когда Энтони стукнуло 22, в жизни его начался вполне реальный детектив: отец, бывший помощник премьер-министра Гарольда Уилсона, умер от рака. Перед смертью, опасаясь банкротства, он перевел все свои немалые сбережения на номерные счета в швейцарских банках.
«Внезапно стали приходить письма из банков: они выражали соболезнования и сообщали, что отец задолжал им сотни тысяч фунтов. Мама поседела за три недели», — вспоминает Горовиц.
А деньги преспокойно лежали в Швейцарии, вот только номера счетов и пароли к ним отец своим близким сообщить не удосужился… «Мама дважды или трижды ездила туда, но ничего не нашла. Нам пришлось все продать, а мама вернулась на работу», — рассказывает писатель.
К Холмсу опытнейший детективщик подошел со всей осторожностью: мир героев Конан Дойла выписан любовно, со всеми подробностями, дорогими сердцу каждого шерлокианца. Так же «сделан» у Горовица и викторианский Лондон: в этих небольших описательных отрывках чувствуется рука сценариста, отмечающего не только внешние признаки, но и само «настроение» пейзажа, уличные шумы и запахи.
Сохранил Горовиц и все ключевые детали канона: переодевания и исчезновения Холмса, разговоры у камина, лондонский туман и цокот копыт, кэбы и неуклюжие попытки Уотсона разгадать смысл таинственных происшествий… При первом же появлении на романных страницах, будьте уверены, Шерлок Холмс в очередной раз ошеломит Уотсона дедуктивными выводами, а «братец Майкрофт» явится перед читателем в давно знакомых стенах клуба «Диоген», где завсегдатаи предпочитают хранить молчание, игнорируя друг друга.
Верность канону обусловлена не только тем, что роман был одобрен — и, кстати, заказан — наследниками Конан Дойла. Она проистекает также из десяти принципов, которые Горовиц, подобно Грину, выдвинул и принял к исполнению. Эти десять заповедей от Горовица аккуратно перечислены в послесловии к английскому изданию «Дома шелка».
Итак, никакого лишнего действия, никаких исторических знаменитостей, любовных историй Холмса или гомосексуальной связи между ним и Уотсоном, обязательное присутствие всех наиболее известных героев канона и умеренное количество убийств. Холмс, согласно Горовицу, не должен употреблять наркотики: писатель оправдывается здесь тем, что великий сыщик прибегает к кокаину лишь в «Знаке четырех» — хотя в романе намеков на это пристрастие Холмса предостаточно. Автор не должен рекламировать свою книгу в «шляпе Холмса» и с трубкой в зубах — и, самое главное, обязан соблюдать точность в деталях и языке.
Само собой понятно, что читателю не стоит ожидать головокружительных погонь, мордобоя и стрельбы по-македонски, ставших фирменным знаком многих современных поделок «под Холмса». Все это, если и присутствует, то в весьма умеренных дозах, а взамен — ничуть не менее головокружительные повороты сюжета и умозаключения Холмса.
В приложении к детективному роману, к сожалению, какое-либо изложение обстоятельств дела может все только испортить. А дело это настолько сенсационного и шокирующего свойства, что престарелый Уотсон, описывая его в 1916 году, через год после смерти Холмса, не решается предать факты огласке и завещает вскрыть рукопись через сто лет.
Расследование же происходит в 1890 или 1891 году: Уотсон еще счастливо женат на своей первой жене Мэри, только недавно Шерлок Холмс разрешил дело о «Союзе рыжих». Начинается приключение с запутанной истории торговца картинами (переводчик именует его «галеристом»), который страшится мести ирландского бандита из Америки, но быстро переходит к раскрытию убийства уличного мальчишки Росса из «нерегулярной полицейской команды» с Бейкер-стрит, в чьей смерти винит себя Холмс. И только в самом конце романа Горовиц руками Холмса элегантно сводит эти линии воедино, предлагая самую невероятную разгадку сюжетных хитросплетений.
Мастерство Горовица уже заслужило самые лестные оценки западной критики и восторженные отзывы многих и многих поклонников Шерлока Холмса. Да и русский читатель не остался в накладе: российское издание, причем в весьма достойном переводе Михаила Загота, появилось одновременно с американским, английским и французским. Правда, все не пойму, почему это по-английски Уотсон восклицает «Ради бога!», а по-русски все равно выходит «Черт подери, Холмс!»
И другие следы великого сыщика:
Расследование эпохи
Лучший в мире Холмс
Явление нового героя
