Нет, «Флагелланты» – не очередной оголтело-модный роман про тайное общество а-ля «Одиночество-12» А. Ревазова. Это, скорее, просто серьезная книга с некоторым количеством весьма нелишних и веселых кунштюков и легким магическим флером - книга, о которой и рассказать стоит более традиционно.
Долорес, мать Иакова-Яшки, с детства мечтала сделать из сына музыканта. Растоптанная им скрипка и ненависть к музыке не помогли – «пшик с маргарином», безвольный инфантил, он становится достойным продолжателем дела Шурика из романа Улицкой, то есть комфортно чувствует себя под пятою женщин – матери и сестры. Музыкальная школа и Гнесинка пролетели, «словно ночной бред, оставив по себе потные рубашки», и вот он уже играет на гобое в каком-то заштатном оркестре.
Спасти от музыки его смогла только перестройка – из репетиционного зала их оркестра сделали клуб восточных единоборств, а Иаков стал безработным, для которого билет в Пушкинский музей равен по стоимости прожиточному минимуму на неделю. Но свято место, как известно, пусто не бывает – вместо оркестра объявляется какая-то мутная контора «креативного дизайна», оказывающаяся на поверку тайным орденом. Чтоб поступить туда, нужно, посмотрев на карты Таро, решить задачу про зиккурат (привет Пелевину – соискатель в «Чапаеве и пустоте» для успешного трудоустройства должен был истолковать смысл японской картины), чтобы работать – переводить эзотерические тексты с (неизвестного герою!) арабского, а чтобы не вылететь – креативно тратить сумасшедшие четырехзначные суммы долларовой зарплаты с бонусами… Ибо это тайное общество в лице его начальницы-мумии и прочих мистагогов озабочено не только сохранением древнего культа, но и развитием России – коли не удалось в свое время приучить нашу страну к труду, то надо приучить хотя б к тратам…
И тут, как на работе Иакова, так и у него дома, начинается такая «околесица с дичью», что лучше не пересказывать. Заметим лишь, что заканчивается околесица на кладбище, где герой просит закопать его рядом с могилой матери и произносит всякие мудрые речи о судьбах России и смежных вопросах. Один из которых, как несложно догадаться, еврейский.
Иаков точно не уверен, но вполне допускает, что его отец еврей и даже изучал каббалу. За это Иакову доставалось, но самую малость: в детстве его вымазали гуталином с формулировкой «у тебя национальность такая… сам-то ты не виноват», а сестра, с которой он вообще всю жизнь воевал, как библейский Иаков с братом Исавом, издевалась – «ты и не был музыкантом, ты был евреем». Сам же Иаков, будучи крещеным и ощущая себя скорее русским, только ближе к своей досрочной могиле начинает размышлять о ветхозаветных заповедях, пророках и о том, что в «Символе веры» отродясь не было пункта «и бойся инородца как самого себя»…
Бояться, по мнению Иакова, не надо вообще. Бояться - если не действовать, то хотя бы говорить. Потому что именно в этом заключается традиционная функция отечественной интеллигенции – «артикулировать для власти то, что не может внятно сказать народ». Во всяком случае, об этом недавно говорил сам Арабов в интервью по поводу романа. Эту традицию надо сохранять, чем и занимается Иаков. Недаром он носит имя ветхозаветного патриарха, которое по одной из версий восходит к древнему теофорному корню с семантикой «следить».
Другой вопрос, что произносит герой свои речи на безлюдном кладбище, из могилы (подобно тому, как в Библии сын Иакова Иосиф Прекрасный взывал к Богу из ямы). Но это, может, и к лучшему. Прочие пассажи из речей героя «Флагеллантов» напоминают ламентации постперестроечного потерянного интеллигента из последних книг А. Кабакова или Е. Попова. Они несколько утяжеляют эту небольшую, но очень бодрую и интересную повесть, из которой более коммерческий автор сварганил бы целый толстожурнально- и премиально-ориентированный роман.
